Дама с горгульей - Юлия Алейникова

Он сидел за столом, поставив перед собой сцепленные в замок руки, и о чем-то сосредоточенно думал. Артем снова был в джинсах и белой футболке, которая эффектно обтягивала его подтянутый, мускулистый торс. Чувствовалось, что мужчина регулярно посещает спортзал и следит за своей физической формой. Выглядел он сейчас таким отрешенным и далеким, что Гриппе вдруг захотелось потихоньку выскользнуть из квартиры, пока хозяин не заметил ее, убежать прочь и никогда не возвращаться, потому что иначе будет очень больно. С каждым днем девушка привыкала к нему все больше. Ей было с ним так хорошо и спокойно, что она уже всерьез подумывала: а как же ей жить дальше? Без него? Университет, подруги, защита диссертации, лекции – все это стало казаться таким скучным, неинтересным, даже тягостным, что больше всего Гриппа сейчас мечтала уехать к родителям, запереться в своей расфуфыренной комнате в особняке и сидеть там, в полной изоляции лет десять, чтобы только чудная Чесотка ей еду носила.

Нет, ей никогда не заполучить этого мужчину. Сокольский всегда будет видеть в ней странную, незадачливую дочку босса. И никогда не посмотрит на нее как на женщину, достойную интереса. От этих мыслей стало еще тоскливее, и она решилась – на цыпочках, стараясь не шуметь, бросилась в прихожую, отделенную от гостиной декоративной широкой полуколонной. Гриппа уже схватилась за дубленку, когда Макинтош выдал ее пронзительным, звонким мяуканьем, прозвучавшим так громко в тишине квартиры, словно включили пожарную сирену. Мало того, котище одним прыжком метнулся к столу хозяина, вскочил на него и заорал тому прямо в ухо.

Артем подпрыгнул от неожиданности, озираясь по сторонам и силясь понять, что так напугало обычно спокойного питомца.

– Предатель… – прошипела из-за колонны Гриппа, не представляя, как ей теперь выпутываться.

Но Макинтош отвернулся и указал Артему хвостом на входную дверь.

Гриппа, стоявшая с дубленкой в обнимку, почувствовала себя полной дурой, когда Сокольский, встав из-за стола, появился в прихожей.

– Агриппина Вольдемаровна, куда вы собрались?

– Домой, – промямлила красная как рак Гриппа.

– Без завтрака? – пристально глядя на нее, спросил Артем.

– Мне не хочется есть, – пожала девушка плечами, пятясь к выходу.

– И без ключей?

– А я сперва к родителям заеду.

– И не прощаясь?

– Постеснялась вас отвлекать. – Агриппина взглянула ему в глаза и тут же пожалела об этом.

Выглядел Артем Георгиевич сногсшибательно, а в глазах его читалась легкая снисходительная насмешка. Мужчина просто потешался над ней, влюбленной в него глупышкой, которая топчется сейчас в прихожей, как неопытная школьница.

Такая позиция ее совершенно не устраивала. Да и с какой стати Сокольский взял, что она влюблена в него? Плевать ей на него, и на его мускулы, и на ямочки на щеках, и на широкие плечи, и на пронизывающий до костей взгляд, от которого у нее поджилки дрожат. Она и сама очень даже ничего. Гриппе вдруг вспомнился видеоролик из инета с собой в главной роли: как, стоя в центре танцпола, она зажигает в коротеньком золотом платье, а восхищенные взгляды всех находящихся поблизости мужчин обращены на нее. Да, да, восхищенные и вожделеющие!

Гриппа расправила плечи, изогнула шею и, глядя на Сокольского взглядом хищницы, вышедшей на охоту, проговорила уже совсем другим тоном:

– Что ж, если вы настаиваете, то, пожалуй, задержусь еще немного. И даже позавтракаю.

Небрежным движением руки Агриппина бросила Артему свою дубленку и легко и грациозно, словно в танце, скользнула в гостиную. Макинтош тут же спрыгнул на пол и, одобрительно-насмешливо фыркнув, принялся тереться о ее ноги, словно его этому специально учили.

Сокольский остался стоять в прихожей с ее пойманной на лету дубленкой. У него было такое чувство, словно его только что током шибануло. Или шаровой молнией. Только что у него на глазах, за несколько секунд, да нет, за доли секунды, красная от смущения, неуверенная в себе, неловкая простушка с робким, испуганным взглядом вдруг превратилась в sophisticated lady, искушенную, утонченную, неотразимую женщину. И от этого превращения сердце Артема пропустило два удара, у него сбилось дыхание, закружилась голова, а сам он почувствовал свою абсолютную зависимость от этой девушки. Странной, непредсказуемой, похожей на оборотня и такой же опасной. Во всех легендах написано, что всякие там вампирши и колдуньи с ведьмами были неотразимо прекрасны и смертельно опасны.

– О господи… – промокнул вспотевший лоб Агриппининой дубленкой Сокольский. – В какие дебри меня понесло? Белены я, что ли, объелся? Спать надо больше и гулять на свежем воздухе. Может, мне вместо тебя собаку завести? – спросил Артем появившегося в прихожей Макинтоша. – Будем вместе прогуливаться. А тебя вон выгоню!

Взяв себя в руки, мужчина вернулся в гостиную. Гриппа как ни в чем не бывало сидела на высоком табурете возле стойки, отделявшей кухню, и ждала завтрака. Выглядела она совершенно невозмутимо. «А ведь на днях про Павловск говорила, что хочет съездить туда, по парку погулять…» – вспомнил не к месту Артем, повязывая синий клетчатый фартук.

– Плевать я хотел на Павловск, – тихонько, почти беззвучно, ворчал Сокольский. – И на Петергоф тоже. В следующий раз, когда она соберется меня покинуть, буду сидеть недвижимый, как статуя Пушкина, и молчать в тряпочку. А ты, – повернулся хозяин к коту, – хоть обмяукайся. Предатель!

Во время завтрака Артем позвонил в свой офис и договорился, чтобы часа через полтора в квартиру Агриппины Начинкиной отправили специалиста по замкам. На том глава департамента охраны холдинга рассчитывал близкие отношения с барышней прервать и забыться в работе, а по ночам зализывать полученные сердечные раны. К счастью, еще не очень глубокие, как он твердо себя убеждал.

К Гриппе хорошее настроение так и не вернулось. А потому девушка всячески изображала из себя законченную сердцеедку, не давая бедному Сокольскому покоя. И вызывая у себя самой отвращение к собственному дешевому, откровенному кокетству.

После столь скверно начатого утра компаньоны по расследованию оделись, загрузились в машину Сокольского и отправились в Петергоф – вскрывать двери.

Лавируя в жидком субботнем потоке автомобилей, Артем Георгиевич краем глаза наблюдал за сидящей рядом мрачной, угрюмой Агриппиной и не сомневался, что ему не стоило останавливать ее сегодня утром. Возможно, дочурка босса уже так наелась его обществом, что хотела исчезнуть не прощаясь. А он, дурак, полез к ней со своим завтраком. К тому же у нее сегодня свидание с Ильей Тиховлизом. Вероятно, девчонке не терпится к этой встрече подготовиться. Может, у них вовсе не те отношения, о каких она ему говорила четыре дня назад?

Сокольский подавил неуместный, полный горечи вздох и прибавил газу. А мысли его бежали дальше. Если даже Агриппина отвергнет Илью в качестве жениха, ей стоит лишь посетить парочку клубов, и отбоя от поклонников не будет. Артему вдруг очень ясно представилось: Гриппа выплясывает в своем откровенном блестящем платье, а вокруг нее вьются холеные представители золотой молодежи, липнут к ней, тянут руки, целуют… От этого видения зубы его вполне ощутимо скрипнули, и он, сцепив челюсти, рванул на обгон несущегося впереди «Лексуса», рискуя не вписаться в траекторию поворота дороги.