Уходили из дома. Дневник хиппи - Геннадий Авраменко

Симеиз прекрасен. Потрясающая приморская архитектура, даже заросшая виноградом и алычой, опутанная лианами, не может спрятаться от моих восхищенных глаз. Стоп, нет, алыча сейчас важнее!

Все расслабленные, ногами шаркают. Выражение лица поголовно подчеркнуто отстраненное — отстаньте, я отдыхаю! Нарядные все, кто во что горазд. Мужчины в очках, как у Сильвестра Сталлоне, в спортивном. На шеях цепи и гигантские кресты, на спутницах шляпы и каблуки. Страна голодает, а бандиты ликуют на курортах. И хиппи. Больше никого нет — незначительная прослойка имеющих родственников в этих краях, наверное. Самые богатые и самые нищие слои страны отдыхают на одном курорте. С ума можно сойти.

Опять купались, загорали. День пролетел легко и плотно, каждый кусочек наших тел просолился, пропитался влажным воздухом, подкоптился солнцем.

Единственное — дико расстроило, что вечером абсолютно убитые наркотой и алкоголем хиппаны из лагеря «Смачно Сплюнув» начали бузить. Уроды принялись в каких-то девчонок кидать сверху камнями! Проблема была в том, что, когда мы снизу им заорали, они, не разобравшись, начали и в нас кидать тоже. Слава богу, не попали ни в девчонок, ни в нас. Думаю, мы чувствовали приблизительно то же, что испытывали осаждающие Мангупскую крепость турки. Мы с Бобом полезли бить им морды, но не пришлось, усмирили. Причем люди-то все вроде нормальные: Муха, Ося, Лурье. Впрочем, нет, Лурье абсолютно ненормален.

Узнал, что в Симеизе стояли Доброволец с Ренаткой, но ушли буквально вот-вот на плато, а потом на Мангуп собирались. И Немет, наверное, туда пошел. Ну что за хрень?! Какого меня понесло в Алушту? Хотя кто мог знать?

Пошел за хворостом и напоролся на веселый лагерь новосибирских. Они как раз доварили «молоко» и категорически не согласились отпустить меня без дегустации. Я особо не отказывался и остался у них. Появилась гитара, и полились сибирские напевы — Летов, Янка, «Калинов мост». «Молоко» вперло, стало совсем весело, идти куда-либо расхотелось окончательно.

Потом девушка с невероятным именем Бэлла затащила меня в свою палатку, стащила шорты и, несмотря на мои вялые протесты, жестко изнасиловала.

Господи, я даже не помню, как она выглядит.

Надо как-то поосторожнее с этой свободной любовью все-таки.

Познакомился с забавными московскими девицами — Ленкой Фадеевой и Ольгой Балабановой. Хиппушки-лапушки, Фадеева вообще прелесть. Балабанова прикольная, но рыжая, а рыжим я особо не доверяю. Стоят неподалеку, из тусовки почти никого не знают, вдвоем приехали. Как-то незаметно подружились, вместе купались, загорали. Даже сфотографироваться умудрились. Дядя Володя, фотограф-нудист, увидев голых нас, предложил немедленно сделать снимок на память. Мы согласились, но вспотевшего дядю Володю ждало разочарование — все, кроме меня, оделись. И девчонки, и даже Боб. Так что на карточке будет группа приличных людей и голый я.

Во время купания потерял любимую резиночку для волос. Так расстроился, что тут же построил по росту народ и заставил всех нырять и искать. Особенно Фадееву, ведь это из-за наших игрищ в воде резинка и потерялась.

Не нашли.

В качестве альтернативы килькам в томате решил добыть свежей рыбы. Из скрепки сделал крючок, прицепил к нитке, нацепил мидию, и понеслось. Ну, понеслось — сказано громко, на самом деле рыбалка случилась так себе. Нитку кто-то снизу постоянно дергал, но подсечь я никак не мог. Мидия размокала и со скрепки регулярно исчезала. Пришлось идти на поклон к цивильным соседям по склону и вымаливать крючок. С ним дело пошло куда лучше: мидия держалась; правда, момент, когда рыба заглатывает крючок, увидеть не удавалось, а идти за поплавком и грузилом к соседям уж точно было впадлу. Отобрал у Боба маску и стал ловить весьма оригинальным способом: опускал голову в воду, ждал, пока рыба схватит крючок, и дергал. Воды нахлебался, но родину не посрамил — наловил с десяток рыб. Боб заявил, что рыбы эти называются «собаки» и «коровы» и есть их нельзя, потому что они ядовитые. Ну и хорошо, нам с Танькой больше досталось, уха получилась обалденная, хотя мы тоже терзались сомненьями. Верка с Бобом довольствовались кильками и ждали, пока мы помрем. Не дождались.

Всё, надоело здесь, завтра пойду на Мангуп, через Ай-Петринское плато, по всей вероятности. Да и погода сегодня способствует мыслям о моем уютном гроте — весь день дует сильный ветер, деревья гнутся, штормит.

До вечера сидели у костерка и болтали. Я ностальгически рассказывал о былых симеизских тусовках. О прошлом лете и впрямь можно ностальгировать — столько было прекрасных историй и приключений.

Одни акулы чего стоят.

...Лежим, помню, загораем. Федя Летуновский, кажется, читает вслух газету.

— «Из Ялтинского аквариума из-за халатности работников в море вырвались опасные хищники — касатка и серая акула».

— Ни фига себе! — загудел народ. — Тут же рядом, а ну как приплывут!

Посмеялись и забыли.

Вдруг через полчаса слышим — кто-то из хиппов кричит: «Дельфины, дельфины! Поплыли к ним!» И направляется к режущему поверхность плавнику.

— Дельфины? — забеспокоились сердобольные мы. — Какие, на фиг, дельфины, вдруг акула, вылезай!

— Какая акула в Черном море, это дельфин! — орет бесстрашный хиппи, радостно приближаясь к наводящему ужас плавнику.

Мы пережили немало неприятных минут, срывая глотку в крике и уговаривая несчастного вернуться. Вняв наконец нашим мольбам, он шустро залез на камень и сидел там минут тридцать, пока плавник не ушел к горизонту.

Я так до сих пор и не уверен, что это была не акула.

Кирюша Фролов — Казя-Базя, — кстати, в прошлом году меня официально объявил хиппи. Повстречав на узкой симеизской дорожке, он внимательно осмотрел меня: этническая рубашка, уже полусерьезный, выгоревший на солнце, распущенный хайр, вальяжная походка и свободный взгляд. Повернувшись к хиппанам, авторитетный Кирюша молвил:

— Вот, смотрите на Авраменко. Именно так и должен выглядеть настоящий русский хиппи.

Он единственный, кто называет меня не Ринго, а по фамилии. И, кажется, единственный, кто ее знает.

На «Смачно Сплюнув» тогда было весело. Народ в лагере подобрался чрезвычайно вменяемый, добрый и странный. Всем лагерем сдавали сперму в дорогу какой-то герле. Дичь, конечно, но ей кто-то сказал, что если во время беременности пить сперму, то ребенок родится гением, а герла была как раз сильно беременна. Весь хипповский лагерь выстроился в круг и занялся мастурбацией. Собрав банку, счастливую девушку отправили на трассу и принялись хором осуждать не участвовавших в акции, в том числе и меня. Неловко выбиваться из коллектива, но акт коллективной мастурбации с участием исключительно мужчин вызывал у меня тошноту и отвращение. После этого за мной почему-то закрепилась слава чуть ли не девственника. Пришлось, чтобы эта дурацкая слава перестала меня преследовать, демонстративно крутить отношения сразу с несколькими герлицами. Стыдно даже немного.