Непреодолимые обстоятельства - Елена Викторовна Добрынина

только он поцеловал её в лифте, вернулась с новой силой.

— Ясно. — Процедила она и спрыгнула с подоконника.

Ноги не слушались. Её била дрожь. И теперь вовсе не от холода. Просто она — наивная дура! Волна гнева затопила.

— Откажись от свадьбы! — Потребовала она, глядя прямо ему в глаза. В голосе слышались истеричные нотки. — Откажись!

Только истерики не хватало! Рустем затянулся мучительно долгой затяжкой, и наконец поднял на неё глаза, нацепив маску равнодушия. В его взгляде Лелька разглядела холод и пустоту.

— Не могу. Теперь уже не могу. Никак.

Он затушил окурок о подоконник, на котором она только что сидела рядом с ним. Дым от сигареты тонкой струйкой взвился под давлением его крупных пальцев, поднимаясь вверх, к потолку.

Лелька застыла, наблюдая за столбиком дыма, переваривая информацию. В этот момент её сердце разрывала дикая боль. В этот момент она умирала, но почему-то оставалась живой. Оболочкой, не человеком. Тенью.

Кивнув, закусила губу. Повернулась и молча пошла к лестнице. Слеза, одинокая, сорвалась с ресниц. Даже плакать не могла. Ступор, непонимание, неприятие. Как так можно? Неужели он никогда и не любил? Разве можно любить и так поступать? Разве благополучие и дурацкое обещание стоит того, чтобы разбивать чье-то сердце?

— Прости. — Только и сказал он.

Остановить? Пусть лучше уйдет. Так и правда, будет лучше. Он останется скотиной, она переболеет, забудет. Когда-нибудь точно забудет. А он? Да плевать, что будет с ним! Останови он её сейчас, все только усложнится.

Лелька ушла. Спускалась с последнего на свой шестой этаж бесконечно долго. Каждый шаг давался с трудом. Она верила, что он остановит, догонит, обнимет. Но нет. Каждая новая ступенька разделяла их и все более непреодолимой становилась пропасть между ними.

Глава 28. Душевные страдания и неожиданные последствия

С этого дня в Лельке словно что-то сломалось. Она уже давно не плакала. Слез не было, закончились. Все чувства, эмоции словно испарились. Будто из воздушного шара выпустили почти весь воздух и жизненной энергии хватало лишь на то, чтобы существовать. От неотступных мыслей болела голова, и Лелька пила обезболивающее, но зачастую таблетки не помогали, зато странным образом притуплялись все чувства. Так она и жила, будто варилась в какой-то жиже, которая ни радости, ни счастья не приносит.

На работу ходила через силу, зал забросила, ничем не интересовалась.

Катька и сестра пытались её расшевелить, но все было безуспешно. Пошел второй месяц Лелькиного существования, был конец лета, начало осени. Но её это мало интересовало. Погода влияет только на выбор, что надевать утром, когда собираешься на работу.

Галина Ивановна не на шутку перепугалась за свою младшую дочь. Такой она её никогда не видела. Но даже высказать своё недовольство боялась. Из веселой и беззаботной Лелька превратилась в озлобленную, едкую девицу.

— Лель, тебе надо возвращаться к жизни. — Уговаривала Катерина. — Сколько можно себя поедом жрать?

— Кать, отстань! Я сама решу, что мне делать.

Был единственный ответ на все, что бы не предлагала подруга.

Лелька теперь много работала к радости Варвары Ильиничны. Девушка уезжала из дома рано, возвращалась затемно, законный обед частенько пропускала. Девочки-коллеги только обеспокоенно качали головой, но в душу не лезли — в своей бы жизни разобраться.

В начале сентября Катерина принесла на хвосте весть. Из того филиала, где занималась Лелька раньше, в их филиал в районе перевелась Элеонора.

— Давай, Лель, начинай уже ходить в зал! Тебе же нравились гамаки. — Уговаривала Катька, перечисляя плюсы. — Иммунитет свой поднимешь, а то ходишь все время сонная. Близко, не надо форму таскать на работу опять же и никого не встретишь.

Лелька бросила на подругу рассерженный взгляд. В их доме имя Рустема было под запретом. Катька осеклась, готовая услышать в ответ кучу гадостей.

— Лелик, сходила бы, правда! — Робко заглянула мама в комнату. — И полезно, и нравилось же тебе.

Лелька хотела послать их всех лесом, но услышав, что занятия теперь ведёт Элеонора, вдруг передумала. Ей ведь, и правда, нравились гамаки. Когда-то. А в зал в Раменках она не ходила, боясь встретить Руса или Дато. Думала, если увидит кого-то из них, точно не сдержится.

— Хорошо, схожу. — Буркнула Лелька.

Может, и правда, йога ей поможет? В последнее время она стала какая-то вялая и сонная. Сил ни на что не хватало.

А Катька выдохнула. Не мытьем, так катаньем.

***

Как провёл Рустем этот месяц? Он не помнил. Точнее, помнил, что днем была работа, много работы. Иногда вынужденные визиты к Хасановым. Вечера же все были похожи друг на друга и слились в один бесконечно длинный загул. Ресторан или бар, друзья, девушки.

Два раза он ездил в Питер по делам. Возвращаться в пустую квартиру было тошно, и Рус старался побыстрее покинуть её. Выручал зал. Сначала переживал, что случайно встретит там Лельку, но Элеонора сообщила, что Булочка больше не ходила на гамаки. К Дато в ресторан он целенаправленно больше не ездил. Не хотел даже случайно оказаться рядом. Благо, в Москве достаточно мест, где можно было собраться.

Воспоминания о Лельке угнетали. Он чувствовал свою вину перед ней. Но жалел ли о своём поступке? Нет. Они, и правда, разные, убеждал себя. Слишком разные. Ему идеально подходила Амина. Отец теперь постоянно об этом напоминал.

Им с невестой приходилось отныне общаться больше. В середине сентября должен был состояться досвадебный следующий этап — праздник Обручения. Дато убедил отца праздновать в их ресторане. Отец и дядя Гаджи ухватились за эту идею. В ресторан можно позвать много гостей. Там есть, где отметить торжество. Мнения Рустема никто не спрашивал. Но спорить — нет уж! Ему вообще было плевать на все эти приготовления.

Невесту весь досвадебный период полагалось баловать и одаривать подарками. Этим занимались мать и сестра, а он порой даже не в курсе был, что от его имени было преподнесено Амине: сладости ли, золото или еще какие-то милые мелочи.

Когда они с Аминой бывали вместе, она всегда лишь украдкой смотрела на него, потупив взор. Он видел трепет в её взгляде, хотя Амина и не проявляла своих чувств. Но он точно знал, почувствовал — она без ума от него и от счастья, что скоро — это только вопрос времени — она станет его законной женой.

Эти кротость и воспитанность должны была приводить его в восторг. Родители и сестра были очарована Аминой. А он? Приятная девочка, идеальная кандидатура на роль его жены и матери его детям. И все на этом. Каждый раз, когда