Восстание Персеполиса - Джеймс Кори

Син задумчиво оглядел собеседника. Он нуждался в связях среди местных. В коренных жителях Медины, верных новой власти, поддерживающих главенство Лаконии. Но перспектива первым заполучить в союзники этого лизоблюда была ниже его достоинства.

– Свободны, – бросил ему Син.

Надо было вызывать Трехо с «Бури», докладывать. У Онни вытянулась физиономия. Улыбку стерло сперва удивление, а следом негодование, озлобленность. Обида на глазах у Сина переходила в ненависть. Не часто ему доводилось так скоро и так определенно убедиться в своей правоте. Такие низкие типы никогда не войдут в администрацию Сипа, а то, что Опии умудрился пробиться к власти на Медине, о многом говорило.

– Боссманг, вы должны меня выслушать… – начал Онни.

– Я сказал: свободны! – рявкнул на него Син и бросил взгляд десантнице из охраны. Та немедля ухватила Онни за плечо и, используя силовые приводы скафандра, чуть не оторвала от земли.

– Ух! Проклятье! – взвизгнул Онни, пока она волочила его за дверь.

– Приготовьте карт, – велел оставшемуся десантнику Син. – Мне надо в рубку, просмотреть данные по этой гамма-вспышке.

– Есть, сэр. – Десантник вышел.

Син должен был сперва проверить рассказ Онни, а затем составить полный доклад для адмирала Трехо. Если этот человек не соврал, они получат возможность выбрасывать смертоносные гамма-лучи в любые врата по своему выбору. Можно ли вообразить более мощное средство контроля сети? Это на месяцы сократит предписанные сроки установления контроля над мирами- колониями.

В первый раз за день у Сина стало легко на душе. Возможно, он сейчас завоевал для Лаконии империю – и притом не сделав ни выстрела в гневе.

В частях орбитального десанта Бобби, как и всех марсианских спецназовцев, тренировали к одному: вторжению на Землю. И хотя старая аксиома «Хочешь мира – готовься к войне» никогда не выглядела безусловной, военные Марса ее сомнению не подвергали. Полтора века после декларации независимости Марс полагался на эту доктрину. Он никогда не равнялся с Землей ни по населенности, ни по промышленной базе. Лишь одно не позволяло землянам отвоевать свою блудную колонию – ее готовность дать сдачи, и жестко. Пока марсиане имели возможность высадиться на земных улицах, Земля не рвалась затеять бой у них в тоннелях.

Бобби и ее сослуживцев последовательно, откровенно готовили к этому дню. Они принимали препараты и тренировались при полной g, пока Земля не стала для них всего лишь неудобной, а не сокрушительной. Они отрабатывали сброс с орбиты в десантных ботах и «стручках» для одиночек. Репетировали восстановление порядка в городах и ликвидацию инсургентов. Учились восполнять недостаток численности агрессией и устрашением, чтобы не позволить побежденным возмутиться против завоевателей. Бобби потратила буквально годы, готовя себя к маршу по улицам Земли с приказом повиноваться под угрозой смерти.

В сравнении с этим захват станции Медина выглядел цивилизованно. Бобби гадала, надолго ли.

Четверо лаконских десантников в силовой броне стояли на посту в конторе доков, приклеившись к палубе магнитными подошвами и пристально наблюдая за очередью на прием к капитану порта. Вид у них был бдительный, но не воинственный. Как будто они знали: одно их присутствие в должной мере устрашит население и вынудит всех держаться в рамках. Заметив встроенные в нарукавники метатели и гранатометы на плечах, Бобби решила, что они правы. Беседы с начальником порта дожидались, плавая перед окошком, три десятка человек. Судя по виду лаконцев, те справились бы и с тремя сотнями.

Бобби сама была такой – когда-то.

– Мне нравится ваш скафандр, – обратилась она к ближайшему лаконцу.

– Простите? – Он не взглянул на нее, продолжал обыскивать глазами помещение.

– Ваш скафандр. Я в свое время нашивала «Голиаф».

Теперь она добилась его внимания. Лаконец оглядел ее с головы до пят. Он так походил на ее давних однополчан, что Бобби словно заглянула в прошлое. И задумалась, так ли он невежествен, как была в те времена она. Возможно. Черт, может, и больше того.

– Марсианский спецназ? – спросил он не без уважения.

– Было дело, – признала она. – Вы, ребята, с тех пор кое-что подправили.

– Нам в академии говорили про оперативников спецназа, – сказал лаконец. – Крутой вы были народ. Разбивали сердца и отнимали жизни.

– С годами то и другое удается все хуже. – Бобби попыталась изобразить улыбку. Лаконец улыбнулся в ответ. Бобби приятно было убедиться, что она до сих пор сумела бы приманить парня вдвое моложе себя, стоило захотеть. Она легко могла представить этого парнишку на станции марсианской трубы. Черт, да у него, наверное, и родные на Марсе остались.

– Бьюсь об заклад, ты и сейчас ничего, – все еще улыбаясь, заметил он. – В деле бывала?

Теперь она улыбнулась в ответ, и тогда парнишка сообразил, что сказал. Его щеки тронул румянец.

– Случалось, – ответила ему Бобби. – Была на Ганимеде в заварушке, которая привела к кампании на Ио. И на Ио тоже.

– Не трындишь?

– Надо думать, никто не позволит старой десантнице померить эти ваши костюмчики? – Бобби на один зубчик растянула улыбку. «Нет, я не использую секс как оружие, – убеждала она себя. – Просто мне бы очень хотелось добраться до вашего снаряжения».

Лаконец хотел было ответить, но взгляд его вдруг стал отчужденным. Бобби узнала этот взгляд. Кто-то обратился к нему по групповому каналу.

– Проходите, гражданка, – уже без улыбки приказал ей парень.

– Спасибо за беседу, – кивнула Бобби и подтянулась в конец очереди.

Ждать пришлось долго и в неприятной жаре. У окружающих нашивки были с дюжины разных кораблей, а выражение лица одинаковое – как у побитой собаки. Как будто они сами заслужили подобное обращение. Бобби старалась не походить на них.

Кабинет начальника порта был тесный, с резким освещением. Бобби назвала себя и свой корабль и больше ни слова сказать не успела.

Начальник порта отрезал:

– «Росинант» как военное судно конфискуется командованием Лаконского флота.

На лице этого малорослого темнокожего человека в лаконском мундире скука мешалась с раздражением – как у всех прирожденных бюрократов. Настенный экран высвечивал статус всех находящихся в медленной зоне кораблей: красное слово «ИЗОЛИРОВАН» повторялось снова и снова, как мантра какая-то. На прилавке перед чиновником высвечивалось его имя: главный старшина Нарва.

– Хорошо, – не стала спорить Бобби. Она два часа прождала в очереди к его окну, и, конечно, не для того, чтобы услышать уже известное. Теснящиеся за ее спиной тела дополнительно нагревали помещение, добавляли духоты. – Это я поняла. Но есть вопросы.

– Полагаю, я уже сообщил все, что вам следует знать, – ответил Нарва.