Хорья фабрика - Елена Крылова

− Получив такую серьезную «ошибку» как искусственно созданная «Вселенная 1», система миров, рано или поздно должна была начать «лагать», но недолгое время все еще держалась и мы получили отсрочку в шесть месяцев. Но ты все изменила. Именно ты прорвала пространство со временем, и необратимый процесс был запущен.

− Каким же образом я это сделала? По-моему, вы меня сильно переоцениваете…

− Забыла? Ты сорвала крышку и вдохнула пыль. Большего и не требовалось.

Еще секунду назад готовая спорить до последнего, чтобы доказать свою невиновность, я так и застыла с открытым ртом.

− Значит, все-таки дело в ней, − произнесла я, едва дыша, − но как?

− Когда мы создавали твою вселенную, мы запланировали своеобразные «кнопки выхода» из нее, на случай, если сами однажды соберемся ее посетить (правда, спонсорскую поддержку такого путешествия мы до сих пор не получили и, само собой, уже не получим).

Поскольку 80% нашей созидательной работы было проделано с помощью магии вуду, то и в качестве «кнопок выхода» мы использовали магические артефакты. Одним из них стал непримечательный с виду стеклянный флакон с находящейся внутри него Пылью смерти, то есть пылью, собранной на кладбище колдунов вуду. Кстати, артефакты были хорошо спрятаны от человеческих глаз, поэтому меня давно интересует вопрос, как флакон попал к тебе?

Пожав плечами, я честно призналась:

− Мой друг Илья купил его на барахолке. Незадолго до этого я попросила его найти какой-нибудь способ насолить обидевшему меня человеку. И, поскольку мне при этом хотелось остаться безнаказанной, этот способ должен был быть таким, чтобы никто не узнал, что человеку вообще желали зла. Вот он, прочитав где-то о Пыли смерти, и о том, как ее использовали колдуны, предложил мне пойти тем же путем, а я, хоть и со скепсисом, но согласилась.

Услышав о хорошо знакомых ему вещах, Самеди довольно хмыкнул.

− Наверное, ты хотела рассыпать ее у него во дворе? Или, быть может, распылить ему в глаза?

Я покачала головой.

− Первое непросто провернуть в городских условиях, а второе противоречило с моим желанием сделать это незаметно. На самом деле, я сама еще не знала, как мне лучше поступить. Возможно, я подмешала бы Пыль ему в кофе или вино.

− И наслала бы на него черную стаю нескончаемых бед… Знаем, знаем такое, − улыбался Самеди. – Что ж, довольно действенный способ нашел твой друг.

Воспоминания об Илье заставили мою душу беззвучно заныть от тоски. Он помогал мне, даже не зная, кому и за что я хочу отомстить. По-моему, ему вообще было безразлично, на что он идет. Мне кажется, придумай я что-либо гораздо более опасное, он, все равно, согласился бы, не задумываясь. Либо у этого человека отсутствует чувство самосохранения, либо… ему не важно, что делать, лишь бы делать это для меня? Господи, как же я была несправедлива к нему все это время, да еще так неприкрыто пользовалась его расположением ко мне. Вот бы теперь все исправить, но как и когда?

− А что сейчас происходит у меня дома, вы знаете? – с грустью в голосе спросила я.

− Если наши подсчеты верны, то вместо тебя в твоей квартире сейчас должна находиться девушка, являющаяся твоим двойником из «Вселенной 3». На ее же место во «Вселенной 3» встала еще одна, похожая на тебя девушка, из нашей «Вселенной под номером 2». Ее зовут Аделаида Чевенгур, и, кстати говоря, спонсирует этот злосчастный проект ее отец, который за то, что я своими руками натворил, теперь обещает мне мучительную смерть…

− Получается, те люди, кто пытался вернуть меня домой, считали, что я – Аделаида?

− Так и есть, и Хозяйка со своим секретарем, и приказчик, который гнался за тобой по пустыне.

− Он показался мне очень странным дядей. Хотя, честно признаться, по-моему, у вас тут нет ни одного человека, кто дружил бы с головой!

− Каждому – своя норма, − кратко отозвался Самеди.

− Тогда объясните, почему многие из вас говорят и ведут себя, словно аристократия 19 века. Того и гляди, Пушкина встретишь. У вас что, время течет по-другому?

− Нет, год и число у нас те же, что и в вашем мире. По крайней мере, будет до того момента, пока все не смешается.

Сам я сижу в лаборатории и не очень слежу за всем, что происходит наверху, но слышал, что в последнее время стало модным возвращение «к истокам». Все, кому не лень, стали придумывают себе дворянские титулы. При этом принято убеждать всех вокруг, что именно ты − единственный и последний представитель прежней элиты. Особенно яростно в эту моду включились те, кто не имеет вообще никакой родословной. Это люди-перерожденцы, то есть неодушевленные предметы, ставшие живыми. Да, у нас иногда такое бывает, но существа, получающиеся из вещей – лишь жалкие пародии на человека.

Перед моим мысленным взором, как в кошмарном сне, снова предстали Человек-лошадиный череп, Человек-касссовый аппарат, их подруга Хлебная дама и еще множество персонажей, которым, на мой взгляд, самое место в преисподней.

− Причем, эта сумасшедшая «недоэлита» даже в туалетных делах хочет выглядеть аристократично, и поэтому на очень специализированной фабрике выращивает очень специализированных хорьков для чистки унитазов. Для тебя, наверное, это дико?

− Все нормально, у нас тоже люди по-своему сходят с ума. А как насчет поездок на машинах, в которых запряжены лошади? Это тоже оживление трупа аристократизма или у вас в стране, действительно, закончилась нефть?

− И ты поверила в этот бред? – хохотнул мой собеседник. – На самом деле, наши верхи пустили слух об отсутствии нефти, чтобы в тайне от подданных продавать ее без остатка за границу. А мода на аристократизм удачно подсказала способ передвижения с помощью лошадей.

− Ну ладно, с вашим миром закончим, все равно, мне его никогда не постичь. Ну, а что теперь будет с проектом?

− В наших попытках вернуть все на свои места мы, хоть и немного, но все же продвинулись вперед.

Доктор Самеди встал, нажал какую-то кнопку на неприметном щитке на стене комнаты, и жалюзи, скрывавшие квадратное оконце, поползли вверх. Из проема хлынул поток яркого света, и мне, ожидавшей увидеть, наконец, солнечные лучи, сначала показалось, что это они и есть. Однако иллюзия скоро развеялась, и я осознала, что за этим оконцем с толстым стеклом, освещенный сотнями ярких ламп дневного света, располагался просторный зал – часть лаборатории Самеди. В помещении суетилось множество людей, которые, все как один, были похожи на Доктора: белые халаты, дреды и разрисованные краской лица.

Среди снующих там фигур я, хоть и с большим трудом, но все же узнала пару знакомых мне персонажей, даже несмотря на то, что теперь они были без противогазов и неуклюжих защитных костюмов.

− Кстати, − сказал Самеди, заметив, куда направлен мой взгляд, − я же так толком и не познакомил тебя с братьями-близнецами Мараса. Они – мои правая и левая рука. А сердцем всей этой организации является моя жена, Мама Бриджит, вон она, чуть поодаль. И вообще, в этом зале, сейчас можно увидеть всех моих дорогих соратников: здесь и Агве, и Симби, и Барон Кареффур…