Хорья фабрика - Елена Крылова

− Я обязательно пойму тебя, рано или поздно, − отвечала я ей, уже наполовину заснув, − только, не умолкай.

А утром, едва только оранжево рассвело, меня разбудил рев мотора.

«А говорили, что бензина у них нет» − пронеслось в моей голове, после чего я открыла глаза.

Поднимая в воздух клубы кирпично-красной пыли, ко мне на бешеной скорости приближался белый фургон, который уже через несколько секунд оказался совсем рядом. Тормоза взвизгнули, и, останавливаясь, машина осыпала меня, еще не до конца проснувшуюся, новой порцией песка и пыли, вырвавшейся из-под колес. Сбитая с толку, сквозь завесу пыли и слез я едва-едва смогла различить силуэты троих созданий, вышедших из автомобиля.

Фигуры их, хоть и имели человеческие очертания, все же были каррикатурно гипертрофированными. Их ноги, руки и туловища были слишком толстыми, а стопы и кисти рук имели слишком уж большой размер. Вместо лиц природа наградила этих созданий более чем некрасивыми мордами с абсолютно круглыми глазами, а из того места, где обычно располагается рот и нос, у них вырастал хобот.

Создания за пару шагов приблизились ко мне, и тогда-то, наконец, стало ясно, что эти сюрреалистичные персонажи являлись обыкновенными людьми, облаченными в костюмы химзащиты.

Вскочив с земли, я собралась, было, удирать, но мои «гости» сработали быстрее. Один из них, самый высокий, пружинящей походкой приблизился ко мне, крепко ухватил меня за шею и заклеил рот липкой лентой, обратив таким образом запоздало вырвавшийся крик в жалкое мычание. Тем временем, двое других обмотали такой же лентой мне руки и ноги, после чего первый отпустил мое горло и отошел к машине, чтобы открыть задние дверцы грузового отсека. Воспользовавшись тем, что меня временно никто не удерживает, я начала совершать робкие прыжки в сторону, но далеко уйти, естественно, не удалось. Один из людей в химзащите, засмеявшись над моими попытками, издевательски толкнул меня в спину. Потеряв равновесие, я рухнула навзничь и больно встретилась лицом с колючим песком.

Тот, кто отходил к машине, теперь вернулся, неся в руке заряженный шприц. Заметив, что под хихиканье двух его сообщников я, словно червь, катаюсь по земле, он рявкнул из-под противогаза что-то крайне неодобрительное и отвесил каждому профилактический тычок, а после принялся за меня. Сев на меня верхом и придавив к земле своим немалым весом, он спокойным тоном предупредил:

− Прекрати извиваться, иначе будет больно.

Я замерла, и он вогнал иглу мне в плечо. Затем, взяв один − за руки, второй – за ноги, помощники погрузили мое несчастное тело в автомобиль. Не желая оставаться в долгу, я все же пихнула кого-то из них связанными ногами, хотя уже чувствовала, что начинаю слабеть. Немеющее тело отказалось мне подчиняться, в глазах потемнело, в ушах появился легкий звон. Машина тронулась с места, и мне показалось, что сейчас меня начнет тошнить, но обошлось без этого, поскольку я отключилась.

***

Очнулась я от того, что в шею мне снова кольнула иголка, но на этот раз боль отличалась от той, что причинило мне недавно проникновение под кожу иглы шприца. Почти не приходя в сознание, я снова провалилась в небытие, но меня опять потревожил укол, который пришелся на этот раз в палец левой руки. Причем, оба раза боль доносилась откуда-то изнутри меня, словно игла перетекала по организму с места на место. Ощущение было не из приятных, но не причиняло сильных страданий. Однако более странного чувства мне еще не приходилось испытывать.

Следующий укол оказался сильнее двух предыдущих, и на него отреагировала уже вся левая половина тела. Из-за того что там дернулись все нервы одновременно, мне показалось, как будто гигантской иглой прошили и все расположенные слева органы. Очередной укол пришелся в район солнечного сплетения, и он был такой сильный и болезненный, что я готова была согнуться пополам, и только то, что мое тело было крепко зафиксировано в лежачем положении, не дало мне это сделать.

− Ну, хватит, − услышала я над собой уже знакомый голос, приглушенный противогазом, − вынимай.

Рука в хирургической перчатке раскрыла мне рот, а затем залезла туда, нырнув по самое горло. Меня снова начало тошнить, но руку быстро извлекли, а между ее большим и указательным пальцами была зажата та самая, ничем не примечательная игла, которую я только что так отчетливо ощущала внутри себя, когда она блуждала по организму. Я почувствовала, как дрожат все мои мышцы, словно тело уже не первый час пребывало в сильнейшем напряжении. Интересно, как долго они без моего ведома меня мучают?

− Мы закончили, − сказал другой голос, принадлежащий тому человеку, что держал иголку.

На это первый ответил:

− Хорошо. Когда будут готовы результаты всех анализов?

− Дня через три, − неуверенно сообщил второй, натягивая поверх хирургической перчатки другую перчатку – от костюма химзащиты.

− Почему так долго? – возмутился первый, а затем добавил более мягко, − ну ладно, подождем. А предварительно что можешь сказать? Произошли какие-либо изменения с тех пор, как мы виделись с ней в последний раз?

− Ничего существенного, все основные показатели остались такими же. Из несущественного: один раз она переболела гриппом, один раз перенесла легкую алкогольную интоксикацию, а также к этому добавились мелкие бытовые травмы, порезы и ушибы. Кроме того, с момента нашей последней встречи у нее было: половых актов – 15, партнеров – 1, овуляций – 5, беременностей – 0. Что касается эмоционального фона – он слегка повышен, психическое состояние – близкое к стрессу, но и то, и другое, для их населения в данный момент является нормой. Плюс, прошу не забывать, что недавно она подверглась резкой смене обстановки и с того самого момента находится, можно сказать, в шоковом состоянии.

Выслушав эту речь, первый человек в химзащите после недолгой паузы, во время которой он «переваривал» полученную информацию, бодро произнес:

− Отлично. Тогда отвезите ее.

Каталка, к которой я была привязана, пришла в движение. Меня повезли вдоль длинного коридора, который, как мне показалось, тянулся чуть ли не на целый километр, и при этом не имел ни единого поворота. Под конец нашего путешествия мы все же один раз завернули за угол, и спустя несколько шагов, остановились. Тот, кому принадлежал первый голос (он же являлся среди них самым высоким, и, похоже, главным), открыл дверь какой-то комнаты, а двое других вкатили меня внутрь. После этого двое остались стоять у выхода, заслонив дверной проем своими плечами, а высокий человек тем временем принялся освобождать меня от ремней, удерживающих на каталке.

− Кто вы? – невнятно пробормотала я, но, как и предполагала, ответа не получила, только в гулкой пустой комнате, облицованной белым кафелем, громко сопели их противогазы.

Как только меня отвязали, я спрыгнула с каталки, но, поскольку ноги меня подвели и при соприкосновении с полом тут же подкосились, я нелепо рухнула набок. Высокий с шипящим вздохом, терпеливо поднял меня, словно обучающегося ходьбе ребенка, и положил на узкую кровать с лязгающей панцирной сеткой и тонким матрасом.