Страсть огня - Екатерина Воронцова

помочь, если сгорит корабль или жильё. Если кто-то или что-то пострадает по твоей вине. Люди будут считать тебя злом, нусой. И, возможно, даже я не смогу тогда спасти тебя от людской расправы. Понимаешь меня, девочка?

Хаук аккуратно поднял руку Алии. Они молча наблюдали, как огонь продолжал своё движение, словно пламенная река бегущая по руслу тела, но уже не вырываясь наружу. Кожа была горячей, но не обжигала Хаука.

— Это невероятно, — пробормотал он, — возможно легенда шихайнского торговца оказалась былью?

— Что? — прошептал девушка.

— Ничего, Алия. Тебе не больно?

— Нет, я чувствую себя хорошо, если ты говоришь о моём теле. Но мне страшно, очень.

— Знаю и верю. Попробуй успокоиться. Может быть это твои сильные чувства кличут из крови огонь.

— Огонь из крови… — медленно повторила Алия и вдруг ясно вспомнила то видение. — Да, Хаук, — воскликнула она и пламя сильнее закачалось, заволновалось, побежало вверх по волосам и схлынуло на концах прядей, — я вспомнила. Когда я хворала, мне привиделась моя мать.

И Алия так живо и ярко рассказала ему всё, что Хаук будто увидел то своими глазами, а может это показал ему огонь, горевший на дне её глаз.

— Та встреча была не спроста, но для меня твой рассказ ещё покрыт многими тайнами. Если огонь в твоей крови и он твоя сущность, — размышлял мужчина, — то если ты будешь владеть собой и оставаться спокойной, возможно тогда и кровь твоя будет смирной, а значит и это пламя. Я очень надеюсь, что прав и не ошибаюсь. Ты должна научиться сдерживать его, обязана попытаться, Алия, иначе погибнешь.

— Я понимаю и попробую, но мне нужно время, чтобы научиться, — согласно кивнула девушка.

— У тебя его нет, — Хаук глянул на Алию и та увидела в его взгляде большую тревогу. — Сегодня мы будем дома.

Она поднялась и, прошлёпав по полу, взяла гребень и стала не спеша, мерно расчёсывать спутавшиеся за ночь тяжёлые пряди. Алия сейчас делала то, что могло вернуть ей утраченную тишину в душе. Огонь от рук перешёл по гребню, переливаясь в длинных косах, перебегая от пряди к пряди. Хаук ничего в жизни более прекрасного, непонятного и непредсказуемого не видел. Постепенно свечение становилось всё меньше и меньше, пока совсем не исчезло. Мужчина облегчённо вздохнул, значит у девушки есть надежда.

Глава 22

— Трофаст, Трофаст, Трофаст! — скандировали все, как один воины, от высших чинов до низших, заполнив собою всю палубу. Нихто не хотел пропускать тот момент, когда покажется родная земля. Даже зная какая участь может ожидать каждого из них здесь этой зимой, они искренне веселились и радовались, приближаясь к желанным берегам. Кто-то пел что-то очень бодрое и не совсем приличное, другие отбивали песне такт, стуча по щитам и притопывая ногами. Кто-то выкрикивал в даль громкие приветствия, приложив ладони ко рту, хотя их никто не мог ещё услышать.

Хаук находился на носу ящеррана среди Инных. Алия глазами отыскла его светловолосую голову, возвышающуюся над огромной ватагой воинов. Он, как и все, был захвачен ожиданием скорой встречи. Наверное, почувствовав её взгляд, мужчина повернулся, безошибочно найдя её глазами, и посмотрев прямо на Алию, задорно подмигнул ей. Девушка предположила, что Хаук, скорее всего, радуется скорой встрече с женой, которую не видел так долго. Как сам он говорил, их плаванье длилось пол круга. Светило ярко солнце, но было уже по осеннему прохладно. Алия подняла голову и удивилась какое здесь высокое небо. Сказочная красота залива оторвала девушку от печальных мыслей, заставив залюбоваться открывшимся взору невероятным пейзажем. Она поставила руку козырьком, прикрыв глаза от слепящего солнца и, с неподдельным интересом глядела на узкий, извилистый и глубоко врезающийся в сушу морской залив со скалистыми берегами. Корабли проплывали мимо исполинских гор, похожих на великанов, чьи головы прятались высоко в клубящихся светлых облаках. У Алии захватило дух когда, повернув голову в другую сторону она увидела тонкую ленту водопада, что серебром переливался в лучах солнца, срываясь вниз с огромной высоты. Осень почти полностью покрыла крутые склоны золотом листьев, но кое-где в них вклинивались небольшие островки багрянца да ещё зелени. Другие же горы были совершенно голыми: зеленовато-серый камень их напоминал тело дракона. Далеко, так что казалось ещё призрачным видением, просматривалось большое поселение Инных, лежащее в равнине, салатовой от густой травы, у подножия гор. Рассмотреть город было пока невозможно для обычного человека не обладающего хищной остротой зрения Иных. Алия оглянулась назад-все девятнадцать ящерранов следовали за кораблём Хаука, словно стая волков за своим вожаком. Мощные, с гордо поднятыми хищными носами, с натянутыми попутным ветром парусами цвета тёмно-красного вина, рассекали они синие волны. С берега высмотрели судна ещё задолго до того, как первый ящерран показал свой драконий нос в родном заливе. Везде зажгли сигнальные костры и их дым высоко поднимался в небо, оповещая, что их увидели и ждут. Каждый порыв ветра, каждый взмах вёсел приближал северян к заветной цели. Внушительная толпа, высыпавшая встречать своих близких, давно нетерпеливо вытаптывала пристань. Плаванье подходило к концу и девушка отправилась в каюту, чтоб забрать узел с самыми необходимыми вещами. Платья и одежда потоньше все были сложены в сундук. Красивую шубу, подаренную тоже Хауком, она не взяла, так же, как и украшение-каплю. Сняв драгоценность с изящной шеи, Алия на минуту задержала её в своей руке. Тёмно-синий камень в обрамлении красного золота радостно блеснул. Девушка провела по нему тонкими пальцами, вспоминая, как Хаук сам одевал ей украшение, как завороженно смотрел на неё в отражении зеркала, как нежно и страстно проводил сильными пальцами по нежной коже.

— Ты самая большая драгоценность, Алия. И никого прекраснее тебя я никогда не видел, — память донесла его восхищённый шёпот.

Одинокая слеза скатилась и упала на пальцы сжимавшие подвеску. Девушка раскрыла ладонь и тёмно-синяя капля упала на дно сундука. Вот теперь всё правильно. Непристало рабыне щеголять в господских одеяниях и украшениях. Алия не спросила господина о подаренных вещах. Он сказал тогда, что замухрышкой она перестанет интересовать его. И это устраивало её. Со всего невозможно большого вороха подаренной ей одежды, она решилась положить в узелок лишь пару шерстяных платков, тёплую накидку и два платья из толстого сукна. После того как девушка боролась за свою жизнь в ледяных волнах моря, она стала бояться замёрзнуть. Никогда прежде не знавшая холода, Алия теперь совсем его невзлюбила. Последний раз с грустью окинув взглядом небольшую комнатку, Алия вышла на палубу, плотно закрыв за собой дверь и