Том 1. Кэрри - Стивен Кинг

Нож соскользнул с точильного камня и полоснул по левойладони у основания большого пальца.

Маргарет Уайт посмотрела на порез. Из полураскрытых губ ранымедленно сочилась на ладонь густая кровь и, стекая, падала крупными каплями навытертый линолеум кухни. Славно. Очень славно. Сталь отведала плоти и выпустилакровь. Маргарет не стала бинтовать руку, а, наклонив ладонь, пустила ручееккрови на лезвие. Блеск отточенной кромки погас, и она снова принялась возитьножом по точилу, не обращая внимания, что капли крови падают ей на платье.Вспомнилось:

«Если же правый глаз соблазняет тебя, вырви его и брось отсебя».

Суровая заповедь, но благостная и справедливая. Как раз длятех, кто торчит по вечерам в дверях отелей, дающих приют на одну ночь, или ктошатается по кустам за кегельбанами.

Вырви его

(и эта их мерзкая музыка)

Вырви

(девки задирают юбки пятна пота на белье пятна крови)

Вырви!

Часы с кукушкой начали бить десять часов.

(выпустить ей кишки прямо на пол)

Вырви его и брось от себя.

* * *

Платье было готово, но больше ничего делать не хотелось — нисмотреть телевизор, ни читать, ни звонить Нэнси. Оставалось лишь сидеть надиване и глядеть в темный прямоугольник кухонного окна, чувствуя, как зреет вдуше непонятный страх — словно в мире вот-вот должно народиться что-то жуткое ибезобразное.

Сью вздохнула и в задумчивости обхватила плечи руками, будтопытаясь согреться. Руки и в самом деле казались холодными, как лед, пальцыпокалывало. Часы показывали двенадцать минут одиннадцатого, и не было никакихпричин, абсолютно никаких, думать, что приближается конец света.

Стопки на этот раз получились потолще, но все равновыглядели примерно одинаково. Для уверенности их пересчитали. Затем Вик Муниснова подошел к микрофону. Он выдержал паузу, наслаждаясь напряженным ожиданиемв зале, а затем объявил совсем просто:

— Томми и Кэрри победили с преимуществом в один голос.

Секунда тишины, потом зал взорвался аплодисментами, хотякое-кто хлопал, пожалуй, не совсем искренне. Кэрри судорожно вздохнула, и Томмиснова (но лишь на секунду) почувствовал пугающее головокружение,

(кэрри кэрри кэрри кэрри)

от чего вдруг исчезли куда-то все мысли, кроме имени иобраза этой странной девушки, которую он пригласил на бал. На мгновение егоохватил дикий страх.

Что-то, звякнув, упало на пол, и в то же мгновение свечамежду ними погасла.

Затем «Джози-энд-Мунглос» заиграли туш, больше похожий нарок-н-ролл, и рядом с их столиком появились помощники мисс Гир (почти мгновеннопоявились — все это, было тщательно отрепетировано под ее руководством и, какутверждали злые языки, медлительных и неуклюжих помощников она просто съедала).Томми вручили обернутый алюминиевой фольгой скипетр, Кэрри набросили на плечикоролевскую мантию с пышным воротником из собачьего меха, и парень с девушкой вбелых пиджаках повели их через центр зала к сцене. Музыка гремела. Все аплодировали.Мисс Гир удовлетворенно сияла. Томми Росс ошарашено улыбался.

Их провели по ступеням на сцену и усадили на троны.Аплодисменты стали еще громче, но насмешки в них уже не чувствовалось,аплодировали искренне, сильно — это даже немного пугало. Кэрри с облегчениемопустилась на трон: все произошло слишком быстро, ноги у нее дрожали, и ейвдруг начало казаться, что даже при таком относительно неглубоком вырезе наплатье грудь

(мерзостныеподушки)

у нее открыта очень сильно. От грома аплодисментов кружиласьголова, и какой-то частью сознания она по-прежнему верила, что все это сон ичто она вот-вот проснется — с ощущением потери и облегчения одновременно.

— Король и королева выпускного бала 1979 года — Томми РОСС иКэрри УАЙТ! — выкрикнул Вик в микрофон так громко, что за грохотом колонокпочти нельзя было разобрать слов.

Гром аплодисментов ширился и рос. Томми, которому оставалосьжить уже совсем немного, взял Кэрри за руку и улыбнулся ей, чувствуя, что Сюзивсе угадала верно. Кэрри, собравшись с силами, улыбнулась ему в ответ. Томми

(она была права и я люблю ее и эту кэрри тоже люблю онакрасива все вышло отлично и я всех их люблю и этот свет этот свет в ее глазах)

и Кэрри

(я совсем их не вижу свет такой яркий я слышу их но не вижуи я помню что было в душевой помню мамочка здесь так высоко я хочу вниз неужелиони сейчас засмеются и начнут бросать в меня чем попало показывать пальцемвизжать и смеяться я их не вижу совсем не вижу тут такой яркий свет)

и балка под потолком…

Неожиданно обе группы, экспромтом слив звучание рока идуховых инструментов в единое целое, грянули школьный гимн. Все вскочили и, ещеаплодируя, запели.

Времени было семь минут одиннадцатого.

Билли присел, разминая колени. Крис Харгенсен стояла рядом,нервничая все больше и больше. Руки ее беспокойно ощупывали швы на джинсах. Онаприкусила нижнюю губу и теребила ее, жевала, не замечая того и не в силахостановиться.

— Думаешь, выбрали все-таки их? — тихо спросил Билли.

— Уверена, — ответила Крис. — Я подговорила кого надо… Чтоони все хлопают? Что там в конце концов происходит?

— Убей меня Бог, крошка. Я…

Тут, нарушив покой майской ночи, неожиданно мощно грянулшкольный гимн. Крис испуганно выдохнула.

На знамени — красный и белый цвета-а-а-а…

— Ну, давай. Они уже на месте, — сказал Билли. Глаза его втемноте чуть блестели. На губах играла загадочная полуулыбка.

Крис облизнула губы. Оба стояли и смотрели на висящий конецверевки.

Школа Томаса Ювана, славься всегда-а-а…

— Заткнись, — произнесла Крис шепотом.

Ее била дрожь, и Билли подумалось, что еще никогда она невыглядела так желанно и возбуждающе. Когда дело будет сделано, он ее такотдерет, что все прежнее покажется ей детскими играми. Ну, будет ночка…

— Что, сдрейфила? — спросил он, наклоняясь к ее лицу. — Я затебя дергать не буду. По мне, так пусть эти ведра стоят там хоть до второгопришествия.

Гордимся, что учимся именно здеее-е-есь…

Внезапно из ее горла вырвался странный придушенный звук — толи полувскрик, то ли полувздох — и она, вцепившись в веревку двумя руками,дернула. В первое мгновение веревка пошла легко — Крис даже успела подумать,что Билли ее разыграл и никаких ведер на том конце нет — затем она натянулась —рывок, и веревка вырвалась обратно, оставив на ладони тонкий след ожога.