Дыхание земли - Роксана Гедеон

Где взять девятнадцать тысяч ливров? Эта мысль, как гвоздь, засела в моей голове и не давала покоя ни днем, ни ночью.

Между тем, как-то вечером, когда я, распластав свежую рыбу на столе, натирала ее солью, Селестэн указал мне на то, что было нам так же остро необходимо.

– Скоро надобно будет сеять озимые, мадам Сюзанна, если вы желаете, чтобы к весне что-то уродилось. Мне-то поле вспахать ничего не стоит, но ведь у нас лошади теперь нету!

Я похолодела. А ведь он прав! Действительно, Стрелы теперь нет. Если мы могли обойтись без нее, вручную таская хворост и воду, то поле вспахать без лошади нельзя. Разве если самим впрячься в плуг.

– Какой завтра день, Селестэн?

– Воскресенье, мадам Сюзанна.

– Отлично… Значит, завтра в Лориане ярмарка.

Надо было потратить последние триста ливров, но купить лошадь. Зимовать-то мы перезимуем. Но голодной весны не пережить.

И снова меня, как иглой, кольнула мысль о налоге. Я опустила голову. Видит Бог, я не знала, что делать.

Я с трудом пробиралась сквозь пеструю, шумящую толпу людей. Вольная ярмарка в Лориане всегда привлекала уйму народа из самых отдаленных уголков провинции, а уж осенью и подавно. Осенью здесь устраивалась выставка хлеба, испеченного из зерна нового урожая.

В лотках, на прилавках – всюду лежали душистые, свежие буханки, караваи, булки, бриоши, пироги; расцветка у них была самая разнообразная – от ярко-желтого, как желток, цвета до зеленого и голубого. Запах они издавали невообразимый. Особенно аппетитно поблескивала хрустящая, золотистая корочка.

Сегодня здесь определялся лучший пекарь Лориана.

Шарманщик бродил по ярмарке, наигрывая тоскливую-тоскливую немецкую песенку «Из края в край вперед иду…», а из винных лавок, двери которых сегодня были раскрыты настежь, неслась совсем иная, разухабистая песня:

Рано утром, поднявшись с постели,

я в соседний лесок ухожу.

Там пастушка уснула под елью,

Я красотку тихонько бужу.

Вопрошаю: «Что с вами, малютка?

Или вас пастушок испугал?» —

«Испугал? Что за глупая шутка?

Замолчите, обманщик, нахал!»

Музыка сегодня звучала везде. Со скрипом вертелись ярмарочные карусели, и их стремительное кружение тоже сопровождала визгливая мелодия скрипки.

Ярмарка была богатая и веселая – судя по ней, никак нельзя было сказать, что Бретань – это провинция, раздираемая междоусобицами. Что ж, подумала я невесело, кому-то в жизни везет несмотря на все политические неурядицы, а на кого-то обрушиваются всевозможные несчастья, которые значительно усугубляет нищета.

Я протиснулась в тот ряд, где продавали лошадей. Кони здесь были на любой вкус – от чистопородных горячих жеребцов и кобыл до неуклюжих, мощных тяжеловозов. Меня интересовали именно последние, причем я не искала чего-то исключительного. Меня вполне удовлетворила бы не очень молодая и не очень упитанная, но здоровая лошадь. Конечно, по невысокой цене. Впрочем, я не боялась, что меня обманут: уж в чем-чем, а в лошадях я разбиралась превосходно.

– Сколько? – лаконично спросила я, присмотрев подходящий экземпляр.

Лошадь продавал человек, очень похожий на цыгана и конокрада, поэтому я рассчитывала, что он не запросит слишком дорого. Я проверила у лошади зубы и осталась удовлетворена увиденным.

– Двести восемьдесят, – проговорил продавец тихо.

У меня было всего триста двадцать пять ливров – весь мой капитал. Я поставила себе задачу снизить цену до двухсот двадцати.

– Двести, – сказала я. – Двести золотом.

– Двести семьдесят, – ответил он.

Мы принялись торговаться. Честно говоря, я и сама не знала, откуда во мне взялось это умение. Возможно, сейчас, в тяжелые для меня дни, во мне стали проявляться качества, о которых я раньше и не подозревала.

Продавец дошел до цифры двести пятьдесят и дальше не уступал хоть ты умри. Заметив, что соглашаться я не намерена, он стал терять ко мне интерес.

– Даю триста ливров, если ты доставишь лошадь этой даме прямо домой, – громко произнес чей-то голос.

Я вздрогнула, оборачиваясь. В ярмарочном шуме и сутолоке я и не заметила неожиданного появления герцога. Да, это снова был герцог дю Шатлэ, с которым я рассталась неделю назад и которого надеялась никогда не увидеть. Сдвинув брови, я молчала. Цыган, услышав такое предложение, с радостью согласился. Правда, он слегка ухмыльнулся, услышав, что герцог звал меня «эта дама».

Да, на даму я вряд ли была похожа. На мне была ярко-голубая бумазейная юбка, алая кофточка из ситца, белый чепчик – я носила это, чтобы меня принимали за крестьянку и, не дай Бог, не брали с меня больше денег, чем обычно. И я невольно устыдилась своего вида. Хорошо еще, что я надела лучшие свои башмаки, стоптанные, но кожаные, а не деревянные.

Впрочем, какая дура, если стыжусь! Снова почему-то разозлившись, я отступила на шаг и молча наблюдала, как герцог небрежно отсчитал цыгану деньги. Когда операция была закончена, я резко повернулась и зашагала прочь, пробираясь через толпу.

Он не отстал от меня и поддержал под локоть. С его помощью протискиваться к улице стало легче, но ведь я вовсе не хотела подобного соседства.

– Что такое? Разве вам не нравится ваша лошадь?

Я ответила не оборачиваясь:

– Это ваша лошадь, а не моя.

– Я купил ее для вас.

– И напрасно сделали, господин дю Шатлэ. Я не просила вас об этом и не приму ее.

У витрины лавки какого-то ростовщика мы остановились. Я освободила свой локоть, внимательно взглянула на герцога. Он был, как и тогда, весь в черном.

– Вы следите за мной? – спросила я прямо.

– Нет.

– Тогда как вы нашли меня здесь?

– Очень просто, мадам д'Энен: приехал к вам и узнал, что вы отправились на ярмарку.

– А зачем, позвольте узнать, вы ко мне приехали? Разве я звала вас? Разве у нас есть какие-то общие дела? Мы едва знакомы, а вы считаете себя вправе ездить ко мне?

– Мадам д'Энен, – сказал он, как мне показалось, очень холодно, – немного любезности даже в том положении, в каком оказались вы, никогда не помешает. Тем более что я не езжу к дамам просто так. У меня к вам важное дело.

– Не желаю иметь с вами никаких дел. Мне противны мужчины, все до одного! Все они лгуны и обманщики.

– Уверяю вас, – сказал он, – это не так, вы ошибаетесь.

– Нисколько не ошибаюсь. Чем меньше я общаюсь с мужчинами, тем меньше меня надувают, тем меньше я разочаровываюсь. Поверьте, я это уже сто раз проверила. Поэтому, – сказала я в заключение, – что бы вы мне ни предложили, я скажу вам «нет». Лучше и не начинайте.