Тайный монах - Валерий Макеев

— Приступайте, коллега.

Владька, предусмотрительно вынув кляп изо рта иностранца, первым делом врезал в пах, чуть походя — в печень, печень, и ещё раз… в печень. Понятно было, что этими нехитрыми приёмчиками он отрабатывал не этого — здесь, а тех — там.

В комнату к «собратьям» донеслись истошные крики-вопли, сменявшиеся вскоре бесчувственным мычанием.

Следует отметить, что, очевидно, в «свободное от работы время» квартиру арендовали рок-музыканты, предварительно оббившие специальным пластиком и драповой тканью стены, через которые сейчас не могли просочиться никакие децибелы хэви металла.

После психологической бомбардировки поверхности, к телу уже участливо и проникновенно обращался Семёныч:

— Мил человек, есть предложение прекратить прения и сыграть в «русскую рулетку». Вы самостоятельно выбираете орудие пыток.

Есть кондитерская формочка — мы прикладываем форму «розочки» к вашему нежному телу в ожидании ответов на интересующие нас вопросы. Или шприцик — и мы делаем вам укольчик, после которого вы впадаете в галюционный бред, и мы с вами беседуем на любые темы. Вам будет всё равно, о чём говорить, и мы точно знаем, что вы врать не будете — в таком состоянии на вопросы отвечают честно и исключительно честно. Единственная проблема — остаточные явления медициной изучены неглубоко, поэтому возможны расстройства психики — вплоть до аномальных, проблемы с памятью, да и внутренние органы могут вести себя не всегда, мягко скажем, адекватно.

— Например, мочеиспускание может перестать быть контролированным, — чего-то влез не в свою парафию Владька.

Вообще-то, я сильно сомневаюсь в том, что всё то, о чём говорил Семёныч, — стопроцентная правда, но я был на своём месте, а возле батареи и газовой плиты, да ещё и в наручниках, думалось не так комфортно.

Семёныч предложил ещё несколько вариантов со скальпелем, иголками, утюгом и паяльником. Ясное дело, что «звонок другу» для приятия варианта решения, исключался. Наконец-то, был предложен явно «спасательный круг» для утопающего:

— В принципе, мы можем и не усложнять процедуру получения ответов на наши вопросы.

Когда на «квартиру» прибыл генерал с полковником Ефимовым, в зале «для гостей» они обнаружили картину умиротворённости и безмятежности. Иностранные «туристы», казалось, пребывали в глубоком младенческом сне: Семёныч сработал безукоризненно, цитируя героя «Бриллиантовой руки»:

— Без шуму и пыли.

Действительно, ребята оказались очень разговорчивыми, и один за другим исключительно, как мне показалось, по велению души, рассказали всё, не утаивая, что им было ведомо, об интересе их спецслужбы к моей скромной персоне. Нет, право, никакого зла к этим ребятам у меня не возникло. Более того, отец как-то рассказывал, что где-то в третьем колене мы тоже имеем польские корни. Но здесь — как на боксёрском ринге. Сначала лупим друг друга без устали, а затем, после боя, обнимаемся, как бы благодаря за взаимное избиение.

Впрочем, те пара ударчиков, которые совершал Владька, весьма профессионально, не оставляли на теле никаких следов. Но, очевидно, чтобы даже эти неприятные мгновенья не тяготили воспоминания о вояже, Семёныч позаботился о подопечных, введя их в гипнотический сон.

— И что они будут помнить? — полушепотом, очевидно, заботясь, чтобы его отработанный командирский басок не разбудил мирно спящих, поинтересовался генерал, обращаясь к Семёнычу.

— Мы вернули их в чайную на момент нашего мирного расставания. Никаких наших действий по отношению к себе они помнить не будут.

— Ну а не может их гипнотизёр помочь им восстановить реальную картину?

— Во-первых, будучи уверенным в том, что это непременно там произойдёт, я поставил усиленную защиту. А во-вторых, наш стажёр Анисимов — специалист по невосстанавливаемым страницам памяти, поэтому немножко поработал и он. Вероятность положительного результата для нас многократно усилена.

Это и был самый оптимальный вариант выхода из ситуации, которого мысленно так желал генерал.

К сожалению, в «творческом плане» туристы преподнесли маловато креатива. По линии внешней разведки, предположительно, через НАТОвские структуры, к ним поступила вводная на обработку часто бывающего в Польше гражданина Украины Анисимова. Требуемая к получению информация — установление методики устранения вибраций типа полускоростного вихря.

— А уедут они с твёрдой уверенностью в том, что методика Анисимовым безвозвратно утеряна. Ну и славненько, — резюмировал генерал.

Надо сказать, что отчасти созданная мною самим «боевая операция» проходила для меня в состоянии длительного стресса. Действительно, такого «кино» я ещё в жизни никогда не видел. Но не скажу, что не хотел бы вновь пережить эти обдающие голову жаром мгновенья от вырабатываемого в крови адреналина. Появившаяся во мне просто профессиональная потребность в анализе происходящего заставила обратить моё внимание на один небезынтересный аспект. А кто же был главным действующим лицом в этих событиях? Словно выстрел разорвавшейся где-то рядом петарды, меня вдруг озарил, как выражаются тинэйджеры, insight. Всё, что происходило со мной, могло бы пойти совсем иначе, если бы не… Семёныч. Действительно, вся креативность исходила именно от него, и ко мне даже начала стучаться фривольная мысль — а не управлял ли он заведомо осознанно всем процессом, не управлял ли он как гостями, так и нами?

— Управлять надо, прежде всего собой, мил человек, — как-то философски ответил на мои озабоченные волнения Семёныч. — Через познание себя — к познанию мира. А познавая мир, размышляй о себе.

Я уже не считал, как ранее, что Семёныч загоняется, дуркует, уходит от ответа. Скорее наоборот. Начинал осознавать, что ответы на свои вопросы надо банально уметь слышать, а иногда и видеть, ощущать в окружающем мире. — Семёныч, а как быть с этой развитой способностью бесконтактного удара, которой вы владеете так же, как и тибетские монахи? Где вы этому обучились? Неужто вы действительно были в составе тибетской экспедиции?

Опять это обезоруживающее сверкание одинокого зуба и эта, ранее подавляющая мою волю, улыбка Семёныча, казалось, снова и снова забрасывают меня в мир детских страшилок. Но Семёнычу, очевидно, до этого не было никакого дела. Он как будто в медитации говорил о чём-то своём:

— Тайны Тибета не могут быть открыты для всех, но они всегда открыты для достойных. А достойным их познания может сделать только каждый себя сам.

— Но почему такая, назовём её, концентрация возможностей познания расположена именно на Тибете?

— В мире немало необычных мест, особо способствующих человеку в познании, совершенствовании себя. И я считаю, что оптимальным для этих целей для каждого человека является место, где он родился, провёл детство. Создатель мудр. Он даёт шанс каждому реализовать себя, странствуя по пути творения добра или, увы, зла. И всё же, не скрою, Тибет — необыкновенен. Возможно, таковым его отчасти сделали и его обитатели. Они умело абстрагируются от суеты окружающего мира и следуют по пути познания тайн жизни и смерти, безверия и бессмертия…