Артиллерист: Назад в СССР - Павел Ларин

оставить Лиманова на полу, нехай истекает, козел, кровью. Между прочим, заслужил. Да и блаженный Олег мне не сват, не брат. Но…Как-то оно было бы неправильно, что ли.

Закончив перевязку, а точнее пародию на нее, поднял сержанта, который отключился почти сразу, на руки. Опять же, теперь точно знаю, только в фильмах герои, истекая кровью, говорят красивые слова. Этот ни черта не говорил. Он, похоже, реально собрался сдохнуть. Ну, не сволочь тебе.

— Шуруй обратно. Сядь на кровать и ни шагу. Понял? Только попробуй еще что-то начудить до моего возвращения. Урою к чертовой матери. Никто не спасет. Ни комроты, ни комвзвода, ни даже министр вооружённых сил. Ясно?

Как же я был зол на Исаева. Просто до ужаса зол. И на Лиманова. И на капитана, который на пересыльном выбрал меня. Чтоб им всем обосраться разом. Я не герой. Вообще ни разу не герой. Я хочу обратно в свою сытую спокойную жизнь. Зачем мне все это, вообще, надо?!

Ну, а потом, я побежал. В голове, очень ни к месту, крутилась фраза из старого фильма. Беги, Стасик, беги…

Звать кого-то на помощь, ломиться за кем-то, это сто процентов увеличить вероятность летального исхода. Мне нужно, как можно быстрее, дотащить Лимонова до санчасти. Там, думаю, всяко лучше разберутся, что с ним делать.

Я дотащил. Дежурного поднял пинками в дверь, от которых эта самая дверь чуть не слетела с петель. Тот просто охренел, когда увидел меня на пороге, в кровищи, без верней одежды, в одних кальсонах. С сержантом на руках.

Дальше началась суета.

На вопрос, что с ним, я коротко ответил: «Порезался!». Подумал, хер вам, а не подробности. В любом случае начнутся разбирательства. Но что говорить, будет видно.

Мне еще надо было выяснить, что там с блаженным Олегом. Поэтому, сдав с рук на руки сержанта Лиманова, я вернулся обратно в расположение. Спать можно не ложиться. Сейчас начнется кипиш. В части ЧП. Это я на время отбился. Типа, ничего не знаю. Зашел в толчок, а сержант лежит. Но пройдёт совсем чуть-чуть и нас станут трясти.

Исаев, на удивление, оказался спокоен. Он послушно, как я и велел, сидел на своей кровати, внимательно рассматривая свои же руки. Что хотел на них увидеть, не знаю.

В расположении воздух был напряжён так, что можно получить удар током. Всем велели спать, но все спать не хотели. Они хотели подробностей.

— Что с ним? — Тихо спросил Исаев, как только я подошел к нему.

Вообще, по идее, наверное, мне надо было сдать этого придурка, чтоб его закрыли. Но я точно знал, он не опасен. И еще… Странное дело, внутри меня появилось удовлетворение и совершенно неуместное спокойствие. Так бывает, когда выполнишь какое-то важное дело. Я прям четко понимал, что выполнил.

Пошел в уборную, смыл кровь, снял грязные штаны. Вернулся в постель и лег, уставившись в потолок.

Ощущение спокойствия стало только сильнее. Будто посторонний голос шептал мне прямо в мозг. Ты молодец, Стасян. Все сделал правильно. Выполнил свое назначение. Отвечаю. Вот прям такие мысли и крутились. Ясное дело, шептать мне это никто не мог. Еще левых голосов в башке не хватало. Но блин… я вдруг очень ясно понял, все так, как должно быть. Я должен был оказаться в этой части. Рядом с блаженным Олегом. Скорее всего, ситуация с Соколовым в любом случае была бы аналогичной. Он нажил бы себе врага в лице Злыднева. Исаев вмешался бы со своей помощью. И все остальное тоже произошло бы именно так, как произошло. Может, детали были бы иными.

Но все это точно не случайно. Однозначно. И если утром я узнаю, что Лиманова спасли, то поверю в данную версию еще больше. Похоже, в этом и суть. Я должен был не дать блаженному Олегу замочить сержанта. А что-то мне подсказывает, он бы его реально замочил. Вот такие «тихони», на самом деле, ловят клина гораздо быстрее и гораздо сильнее, чем ярко выраженные психи.

Не прошло и часа, как в расположении появился командир роты. Ясное дело, мы с Исаевым предстали перед его светлыми, но очень суровыми, красными от недосыпа глазами. Видимо, поэтому и не было заметно последние дни капитана. Чем-то занимался важным. Просто вид у него был сильно уставший.

Я успел шепнуть Исаеву, чтоб он засунул язык в жопу и молчал. Иначе собственноручно его придушу. Следующей ночью. Не будем нарушать традицию. Сегодня — порезали, завтра — задушили. Правда, Олег итак ушел в себя. Безумным взглядом уже не пугал, выглядел даже нормально, но все равно, будто выпал из реальности.

Дальнейшее напоминало театр абсурда. Командир роты требовал правды. Я упорно повторял, будто зашел в туалет и увидел сержанта Лиманова, лежащего на полу.

Исаев ничего не повторял. Он стоял молча и по-моему вообще не слышал ни слова. Но что еще более удивительно, сам Лиманов, придя в сознание, а к счастью, все его артерии остались целы, озвучил ту же версию, что и я. Сказал, будто порезался, никто не виноват, все сам, случайно, а потом снова отрубился. Но уже крепким сном под воздействием лекарств. Или предпочел сделать вид, что отрубился.

Почему сержант повел себя именно так, не знаю. Вряд ли он руководствовался заботой об Исаеве. Подозреваю, скорее всего, Лиманов прикинул писю к носу и решил, да, ну, его на хрен. Начнется разбирательство. Вскроется его поведение в отношении солдат. И большой вопрос, кто окажется жертвой, а кто злодеем. Лучше на самом деле стоять на своем, говорить, будто произошедшее — несчастный случай.

— Я похож на дебила, Соколов? — В сотый раз спросил капитан Жук.

— Никак нет! — В сотый раз ответил я.

— За каким хером сержант Лиманов пошел ночью бриться?

— Не могу знать, товарищ капитан. Может, товарищ сержант хотел сделать это без суеты? Спокойно. Чтоб никто не дышал ему в спину.

— В херину! — гаркнул комроты и долбанул кулаком по столу.

Исаев на этот звук даже среагировал. Оторвал взгляд от пола и посмотрел с удивлением на капитана. Будто вообще не понял, как он здесь оказался.

— А с этим тогда, что? — Комроты указал на блаженного Олега.

— Так стресс, товарищ капитан. Рядовой Исаев, предполагаю, сидел на очке… извините… справлял нужду. Сержант Лиманов начал бриться. И тут такой казус. Кровь ручьем, сержант упал, валяется. Ясное дело, обосраться можно…извините…получить нервный срыв.

— Ясно… Свободны.

Капитан Жук откинулся на спинку стула и уставился в угол. Он, похоже, размышлял обо всей ситуации в целом и