Герои - моя слабость - Сьюзен Элизабет Филлипс

Энни сосредоточилась на еде и, накрутив спагетти на вилку, поднесла ее ко рту. Ничего вкуснее она в жизни не пробовала. Сочные макароны, сдобренные сыром, пахнущие чесноком и копченым беконом, так и таяли во рту. О лучшем ужине и мечтать было нельзя.

– Когда ты научился готовить?

– Когда начал писать. Я обнаружил, что стряпня отлично помогает распутывать в уме самые замысловатые сюжетные узлы.

– Ничто так не вдохновляет, как мясницкий нож, верно?

Тео приподнял бровь, не рассеченную шрамом.

Энни почувствовала, что зашла слишком далеко, и решила сбавить обороты.

– Кажется, мне еще не доводилось есть ничего вкуснее.

– Ну, если только в сравнении с тем, что вы с Джейси стряпаете.

– А чем тебе не нравится наша стряпня? Еда как еда, в ней нет ничего плохого, – возразила Энни без особой, впрочем, уверенности.

– Но и ничего хорошего. Сносная – это лучшее, что о ней можно сказать.

– А что тебе еще нужно? Главное, она питательна. – Энни подцепила вилкой кусочек бекона. – Почему ты сам себе не готовишь?

– Слишком много возни.

Не особенно убедительный ответ, если учесть, что Тео, судя по всему, любил готовить, но Энни не стала допытываться, не желая показывать излишний интерес.

Тео откинулся на спинку стула. В отличие от Энни, он не набросился на спагетти, а ел неспешно, смакуя.

– Почему ты сама не заказала продукты?

– Я заказала, – пробурчала Энни, проглотив бекон. – Но кто-то послал сообщение в магазин, отменив мой заказ.

Тео повертел в руках бокал.

– Похоже, я чего-то не понимаю. Ты здесь и двух недель не провела. Как тебе удалось так быстро нажить себе врагов?

Энни дорого бы дала, чтобы выяснить, известно ли Тео о том, что в доме спрятано нечто ценное.

– Понятия не имею, – отозвалась она, наматывая спагетти на вилку.

– Думаю, ты чего-то недоговариваешь.

Энни поднесла вилку ко рту.

– Ну, я много чего тебе не рассказываю.

– У тебя есть собственная версия, не так ли?

– Да, но, к несчастью, я не могу доказать, что все это твоих рук дело.

– Прекрати пороть чушь, – резко отрубил Тео. – Ты знаешь, что я не вламывался в коттедж. И мне начинает казаться, что тебе известно, кто это сделал.

– Нет. Могу поклясться. – По крайней мере на этот раз Энни не кривила душой.

– Тогда в чем же дело? Хоть ты и водишь дружбу с кем попало, ты ведь не дура. Уверен, ты кого-то подозреваешь.

– Возможно. Но я не намерена делиться своими подозрениями.

Тео смерил ее внимательным взглядом. Лицо его казалось замкнутым, лишенным всякого выражения.

– Ты действительно мне не доверяешь, да? – На этот нелепый вопрос Энни не потрудилась ответить, но, не удержавшись, выразительно завела глаза к потолку. Тео это явно не понравилось. – Я не смогу помочь, если ты не будешь со мной откровенной, – произнес он тоном человека, привыкшего, что малейшие его прихоти мгновенно исполняются. Однако Энни не собиралась ему потакать. Требовалось нечто большее, нежели отменная еда и хорошее вино, чтобы стереть из ее памяти тягостные воспоминания. – Скажи, что происходит, – продолжал Тео. – Почему кто-то тебя преследует? Чего они добиваются?

Энни прижала ладонь к груди и произнесла нараспев, растягивая слова:

– Кому-то нужен ключ к моему сердцу.

Тео стиснул зубы. На щеке его дернулся мускул.

– Что ж, держи свои секреты при себе. Меня они не волнуют.

– Да и с чего бы тебе волноваться.

Они закончили ужин в молчании. Поднявшись из-за стола, Энни отнесла на кухню грязную тарелку и пустой бокал. Дверца шкафчика над раковиной осталась распахнутой, открывая взгляду ряды бутылок. Мария всегда держала дома хорошее вино, которое ей дарили друзья. Редкие, драгоценные марки, за которыми охотились ценители. Кто знает, что она хранила в своем шкафу? Возможно…

«Вино!» Энни ухватилась за край раковины. Что если эти бутылки и есть ее загадочное наследство? Она была так твердо убеждена, что искать следует среди картин и скульптур, что не рассматривала другие варианты. Вино редкостных марок могло уйти с аукциона за астрономическую сумму. Энни слышала, что знатоки отдавали двадцать, а то и тридцать тысяч долларов за одну-единственную бутылку. Что, если они с Тео только что пустили на ветер часть ее наследства?

Энни почувствовала, как выпитое вино подступило к горлу. За спиной у нее послышался шум – в кухню вошел Тео.

– Отправляйся домой, – срывающимся голосом произнесла она. – Спасибо за ужин, но я не шучу. Тебе придется уйти.

– Ничего не имею против, – равнодушно отозвался он, поставив тарелку на кухонную стойку. Казалось, Харпа нисколько не задело, что его вышвырнули из дома.

Как только он ушел, Энни схватила тетрадь, скопировала надписи со всех винных этикеток, а затем аккуратно сложила бутылки в коробку. Отыскав черный фломастер, она вывела на крышке «Одежда для благотворительного фонда», а затем спрятала коробку в глубину гардероба. Если в дом снова вломятся, грабителю, кем бы он ни был, придется изрядно потрудиться, чтобы обнаружить тайник.

– Думаю, будь эта терраса поуютнее, Тео, возможно, захотелось бы здесь посидеть, – вздохнула Джейси, неловко опираясь на костыли. Иными словами, у Джейси появился бы шанс побыть в его обществе, а там кто знает… Энни бросила на диван подушки, обработанные пылесосом. Джейси уже не была наивной, влюбленной по уши девчонкой. Неужели она так и не научилась лучше разбираться в мужчинах? – Тео не ужинал дома вчера вечером.

Энни уловила вопросительную нотку в голосе Джейси, но решила умолчать о вчерашнем ужине.

– Он задержался в коттедже, никак не хотел уходить. В конце концов пришлось его выставить.

Джейси провела тряпкой по книжной полке.

– А-а. Наверное, так и следовало сделать.

Вино принесло Энни новое разочарование. Она нашла в Сети сведения о каждой марке. Самая дорогая бутылка стоила сотню долларов, но всю коробку в целом едва ли можно было назвать наследством. Закрывая лэптоп, Энни услышала, как Джейси кричит в открытую дверь кухни:

– Ливия! Кто тебе разрешил выходить из дома? Иди сюда сейчас же!

Энни тяжело вздохнула.

– Я приведу ее.

Джейси проковыляла в коридор.

– Боюсь, придется ее наказать. Наверное, надо было подумать об этом раньше.

Но Энни знала, что у мягкой Джейси не хватит духу наказать девочку. Вдобавок обе они понимали: нельзя целыми днями держать взаперти подвижного ребенка. Надевая пальто и доставая из рюкзака Плутовку, Энни решила, что быть порядочной и платить добром за добро – чертовски хлопотное дело.