На каждом шагу стукач - Илья Гуглин

Американская пресса подробно описывает, как достигли успеха известные бизнесмены, и, в первую очередь, те, «которые сами себя сделали». Среди них Бил Гейтс, Дональд Трамп, мэр Нью-Йорка Майкл Блумберг, Стив Джобс и другие… И действительно, на их примерах можно чему-то научиться. А какой толк в опыте толстосумов, которые высасывают из Земли её последние соки или, получив крупное наследство, только и могут, что тратить бешеные деньги… Может быть, поэтому они и не появляются на экранах, а тихо сидят в замках своих арабских эмиратов, анонимно скупая шедевры живописи и небоскрёбы Манхэттена… Миллиардер Джон Пол Гетти, отвечая на вопрос журналиста как достичь финансового могущества, сформулировал так: «Вставай рано, трудись упорно, найди нефть». Джобс, сам того не осознавая, выполнил все приведённые выше требования. Он вставал рано, трудился упорно и нашёл… Возняка.

А могло ли получиться так, что Джобс, не встретив Возняка, занялся бы чем-либо другим и персональный компьютер не появился в нашем доме? Нет, конечно, нет, он бы всё равно появился, но в другом месте и в другое время. Логичней был бы вопрос: а почему он не появился на несколько лет раньше? Ведь для этого были уже все предпосылки. Такой вопрос мне задавали неоднократно, и я часто отделывался шуткой: «Не было под рукой Джобса…» На самом деле, крупные компьютерные фирмы занимались крупными «машинами», и у них было достаточно заказов от военных, авиационных и космических фирм. Кого интересовала такая игрушка? Универсальное же устройство могло появиться в развитии электронной почты или как электронная пишущая машинка… Но не появилась, и я уже писал об этом от имени «фантаста». Почему?.. У нас до перестройки были и другие причины…

Предположим, что Джобс или человек, подобный Джобсу, какой-нибудь наш хулиган, назовём его для определён ности Саня Иванов или, скажем, Стас Трудягин, задумал реализовать подобную авантюру. Так или иначе, он пришёл бы ко мне. Я же, со своей стороны, сварганил бы ему клавиатуру и дисплей от электронной почты, пришпандорил к ним коробочку с микропроцессором, организовал простенькую программу. В центре экрана крупными буквами нашлёпал бы надпись:

Казалось бы всё. Персональный компьютер у нас на столе. Что дальше? Отвечаю: тюрьма. Потому что в магазинах микросхемы не продавали, их можно было купить на чёрном рынке, но они ворованные… Ладно, не будем вдаваться в детали, предположим, что эту проблему он, Стас Трудягин, как-то решил. Как теперь собрать эти компьютеры? Сараев у нас много, и монтажников хватает, но организовать подпольное производство или собирать на коленках тоже не просто, ненамного проще, чем печатать деньги. Мне так кажется. Пойдём дальше. Как продавать эти компьютеры? В магазины их не возьмут. Можно попытаться продавать из-под полы, как это делали всякие цеховики и фарцовщики с джинсами, но кто на это пойдёт? Ведь такое устройство в сумку не запрячешь и на себя не напялишь… Не поэтому ли «самая передовая и прогрессивная» система плодила только чёрно– белых и чёрно-серых организаторов? Таким, как Джобс, в тоталитарном обществе места не было. Так же, как и тем, кто как-то пытался опередить своё время… О всяких там генетиках-кибернетиках я даже не говорю. Скучно… И, наконец, хочется вспомнить фразу из раннего издания моего любимого «Золотого теленка»: «Ну и наделали делов эти бандиты Маркс и Энгельс!» Последние слова не для всех, а только для ваших сторонников, Геннадий Анд реевич Зюганов.

Заехал как-то ко мне мой приятель из Новосибирска. Учились мы с ним в одном институте. Звали его Феликс. Учился Феликс не блестяще. Но как-то закончил институт и был направлен в Сибирский филиал академии наук. Может, потому, что был он неплохой спортсмен и азартный картёжник, а может, потому, что попал в хорошую среду, но, как факт, увлёкся он наукой и через пару лет защитил диссертацию, потом вторую, получал какие-то награды, но не в этом суть. Суть заключается в том, что у каждого человека есть один или два приятеля, которые как бы сопровождают тебя всю жизнь. Вот таким человеком для меня и был Феликс. Стоило мне поехать в отпуск в Сочи или Ялту, обязательно встречал там Феликса. Если симпозиум или конференция в Ленинграде или другом городе, это само собой, и я заранее знал или предчувствовал встречу. Обычно, как и положено, при встрече мы обнимались, перекидывались парой слов, после чего он говорил:

– Давай встретимся вечером. А сейчас, прости, тут развернулась такая пуля… На мизере паровоз на пять взяток…

На этот раз наша встреча была не случайной. Он приехал в Москву в командировку и к вечеру добрался ко мне в Черёмушки. Обычно с Феликсом не соскучишься, а на этот раз он грохнул на стол бутылку коньяка. И это неудивительно. Многие талантливые люди любят слегка поддать, уйти от повседневности, хотя бы на время.

– Да ты совсем сбрендил, – сказал я, увидев большую ёмкость.

– Правильно рассуждаешь, старик, – отвечает Феликс, – во всей Москве не найти коньяка, сплошные бренди. Вроде то же, да не то. Но не переживай, вечер длинный, а мы давно не виделись.

…Налили по первой, по второй… Как-то само собой разговор зашёл о коньяке и автоинспекции[3]. И, что интересно, первую тему Феликс любит и настолько же не любит и не уважает вторую. Лёд и пламя. О коньяке он может рассказывать до бесконечности. Главное – не перебивать, если даже знаешь этот предмет. Конечно, Феликс отличный рассказчик. Но его нужно завести. А заводной механизм здесь же, под рукой… Налили ещё по одной…

– Знаешь, – говорю я, – у меня был такой случай.

«Как-то на площади Маяковского, у концертного зала им. Чайковского, – ты чувствуешь, какой великолепный союз поэзии и музыки, если не считать рестораны, расположенные там же, – я сделал неправильный левый поворот и сразу услышал родную трель милицейского свистка. Остановился недалеко от памятника, так, чтобы никому не мешать. Вышел, поднял руки вверх, как бы давая понять, что я сдаюсь и жду. В то время ещё не было моды класть руки на капот, а мордой вниз. Но он почему-то не торопился меня обслужить. Остановил второго, потом третьего… Во многих спорных местах, а таких в Москве немало, то ли знаки не однозначные, то ли по другой причине, но здесь водители часто делают небольшое нарушение. Особенно тогда, когда кто-либо впереди показал пример, как и в моём случае. И почему-то именно в таком месте, которое иначе как ловушкой не назовёшь, стоит постовой автоинспектор и с радостью встречает свои жертвы.

– Ну так что, нарушаем? – произнёс он как-то буднично, как будто я встречался с ним уже не один раз.

– Так уж получилось, товарищ старший капитан, – отвечаю покорно, всем своим видом показывая, что виноват, мол, готов принять любое наказание, кроме смертной казни.

Он посмотрел на меня пристально, затем изучил мои документы и, не найдя ничего подозрительного, произнёс: