Юрий Богатырев. Чужой среди своих - Наталья Боброва

Юра был доволен своей работой в «Неоконченной пьесе для механического пианино». Он вообще очень любил этот фильм. И у меня есть снимок, подаренный мне Юрой на память, – та сцена из фильма, где идет дождь, а Юра сидит в сломанной карете, плачет… На фото он надписал: «А вот я уезжаю за рубеж, и надолго…» Надписи типа «На добрую память» и прочая ерунда были не в его стиле.

А со Штольцем получилось странно – Юра почему-то думал, что будет играть Обломова… Но сыграл Штольца и потом был даже очень доволен.

* * *

У нас с ним появились даже определенные мечты – сделать вместе представление для цирка. Главный режиссер цирка на Цветном бульваре, ныне покойный Марк Соломонович Местечкин, стал готовить для меня спектакль «Мистер Икс».

Мы всерьез занялись этим головокружительным проектом, очень много о нем говорили. И я предполагал, что Юра будет там художником-постановщиком. Он с радостью согласился. Но, увы, не сложилось – Местечкин умер, и эта идея так и повисла в воздухе. Не осуществилась – как одна из многих творческих идей Юры…

Вообще, наше поколение, видимо, отличалось особым отношением к искусству – трепетным, преданным. Меньше всего мы думали о деньгах. Тогда это для нас было нормой. И все мы были увлечены знаменитой плеядой звезд из «Современника»… Это была как бы наша мера в искусстве.

У меня от того времени – 1970-х годов – остались лучшие воспоминания на всю жизнь. Это был период взлета творчества, какой-то всеобщий творческий круговорот. Москва тогда просто бурлила. И хотелось все успеть, все посмотреть, со всеми пообщаться… Мы увлекались именно творчеством, самовыражением… Жизнь вокруг кипела! И было так интересно – все самое лучшее в искусстве рядом с тобой! Протяни руку – коснешься гения…

Невесты, ау! ■ Герцог ездит на такси ■ Перемячи для вегетарианцев ■ «На кого это вы так похожи?» ■ Сувенир от Рубашкина ■ Из Венгрии с любовью ■ Вельвет одобрен Зайцевым ■ «Кофейная женщина» ■ «Лиля, я твой папа!» ■ Лучшие в мире жены Михалкова ■ Дети прощают обиды ■ «Кого это вы едите?» ■ Ультиматумы лучше не ставить ■ Снова Надя, снова невеста ■ Платоническая агрессия ■ «Устройте меня в монастырь!»

Отношения с противоположным полом складывались у него непросто. Хотя с детства его окружали женщины – мама, сестра, затем девочки-соседки на Левобережной, потом – одноклассницы, затем – подруги из кукольной студии, наконец, однокурсницы и коллеги по театру. Многие из них искренне считали Юрия Богатырева своим самым близким другом. Он умел дружить с женщинами, но так и не сумел создать настоящую семью. Может, искал идеал. А может, по другой причине…

Мама, Татьяна Васильевна Богатырева, припомнила одну историю:

– Такой любви, чтоб «искры из глаз», у Юры не было. Некогда ему было. Может быть, он «заочно» любил кого-то. Например, он переписывался с немкой из Галле (письма переводила соседка). А когда бывал в Германии, не заставал ее дома. Но у нее, кстати, была семья.

Мама очень расстраивалась, что сын никак не женится. И часто его наставляла:

– Юра, женись, я бы спокойно жила!

Он утешал:

– Если бы я знал, что у меня будет такая семья, как у тебя с папой, – ни секунды бы не раздумывал! Ну, на ком жениться, мама? Все пьют, курят… Или я захочу порисовать, а она скажет: «Ложись спать!»

* * *

Похожие слова он говорил, отшучиваясь, и Нелли Игнатьевой:

– Ну не всем же так в жизни повезло, как твоему Лешке…

Его привлекала необыкновенно уютная атмосфера этого гостеприимного дома. Ему там нравилось буквально все. В Марьиной Роще он отдыхал душой и, возможно, вспоминал лучшие, «кукольные» годы своей юности… Кстати, судьба свела его снова с Нелли – теперь уже Игнатьевой – достаточно случайно.

– Наши отношения возобновились совершенно неожиданно, – вспоминает Нелли Игнатьева. – Я вышла замуж за Лешу Игнатьева, у меня росла дочь… Леша отслужил в армии, только что вернулся домой – они с Юрой как-то потерялись… И вот однажды я пришла в «Современник» на спектакль «Двенадцатая ночь» и увидела, что Юра играет там герцога. Я была страшно удивлена и обрадована, ведь с нашей последней встречи прошло несколько лет, я ничего не знала о нем. Но я оробела настолько, что тогда даже не решилась зайти к нему за кулисы.

Но потом судьба нас столкнула еще раз.

Спустя дней десять после того, как я увидела спектакль, у меня заболела дочь. А обычно в таких случаях я покупала ей пластинки со сказками, чтобы она слушала их в постели. И я поехала в магазин «Мелодия» на Калининский проспект. Накупила там дочке разных пластинок. А было это уже перед Новым годом. Я стояла с сумками на Калининском проспекте – ловила машину до Марьиной Рощи. Напомню, что это было время жуткого дефицита всего, такси в том числе. И вот я останавливаю такси, машина немного проезжает вперед – и вдруг выскакивает откуда-то высокий мужчина в дубленке, открывает дверцу моей машины и садится в нее!

А я с тяжелыми сумками! У меня дома лежит больной ребенок! И вдруг у меня перехватывают из-под носа машину!.. Я, озверевшая, рывком открываю дверь:

– Молодой человек, может быть, вы все-таки уступите мне машину?

Он поворачивается, и я вижу, что это Юра!

– Птичка моя! Тебе куда?

– В Марьину Рощу.

Он не знал даже, где я живу, потому что тот дом на Цветном бульваре, где я жила раньше, снесли (на его месте построили Дом политпросвещения). Юра не знал ни моего нового адреса, ни телефона. А я не знала, где он живет за городом. Так мы и растерялись.

А в этот день он ехал в цирк к своим друзьям. И мы обменялись телефонами. Я пригласила его в гости. И вскоре он позвонил и стал часто приезжать к нам. И так восстановились наши отношения.

Поскольку мы жили рядом – он на улице Гиляровского, а я в Марьиной Роще, – он к нам часто заезжал.

Я любила творчески готовить. Любила хорошо покормить гостей… И вот нажарю ему целую сковородку мяса, а он:

– Нет, птичка, я не могу…

Но он же большой мужчина, крупный. У него всегда хороший аппетит. Юра съедал у меня по пятнадцать наших татарских пирямячей – беляшей по-русски. Ему они ужасно нравились.

* * *

Я уже говорила, насколько Юра вживался в роль и был неузнаваем в жизни. Из-за этого он страдал:

– Ты представляешь, птичка, разве Боярский стоял бы в очереди за водкой?

Тогда была проблема купить водку. Тем более ночами она не продавалась, только с одиннадцати утра. Юра жаловался:

– Я прихожу магазин, приходится толкаться – никто не узнает.

А если после «Двух капитанов» и стали узнавать, то никто не говорил, что это Юра Богатырев. Все говорили: «Ой, гляди, Ромашов!» Это его очень обижало. И поэтому он старался ездить на такси.