Горькая звезда - Владимир Контровский

— К величайшему сожалению, — ведущий улыбнулся в объектив профессиональной синтетической улыбкой, — наше время в эфире подходит к концу. Напоминаю, что с вами был Элтон Паркер и его ежедневное телерадиошоу «Честный разговор», а сегодняшний специальный гость нашей программы — глава временного Контингента гуманитарных частей ООН в районе бедствия, генерал Петерс. После рекламного блока вам предстоит встреча с создателями фильма «Сталкер-3», мировая премьера которого состоится двадцать шестого октября, ровно через шесть месяцев после Чернобыльской катастрофы. Компьютерную игру «Сталкер-2» производства студии «Лукасартс» вы можете заказать в нашем интернет-магазине…

* * *

Улица Ветрова шла вдоль забора, ограждавшего с тыла центральный ботанический сад. Наверху она выводила к университетскому скверу, а внизу упиралась в улицу Коминтерна. Когда незлой городской ветер задувал с той стороны, то воздух, и без того напитанный ароматами гниющей мусорной кучи, густел смрадом от многих тысяч все еще разлагающихся тел. Там, внизу, — царство крыс, ворон и собак, которое оставшиеся в городе люди обходят десятой дорогой.

Путь наверх тоже был закрыт, но по другой причине. На Красный корпус Универа и окружающие его строения легло радиоактивное пятно, и они заражены так, что чуть ли не светятся в темноте. Этот участок можно было бы обойти по противоположной стороне улицы, но в чудом уцелевшем сквере «гуманисты» установили блокпост, в котором сидят по-крестьянски пугливые словаки, сразу стреляющие на поражение. Через проходные дворы и внутри незнакомых зданий никто из выживших не ходил: углубившись в застройку, можно было нарваться на радиоактивное пятно, попасть в мародерскую засаду или встретить стаю распробовавших человечинку одичалых собак.

За высоким забором виднелись часто растущие деревья и торчали стеклянные крыши оранжерей. Алексей поправил сползший от пота респиратор, поелозил плечами, проверяя, как держится купленный вчера у «диких барыг» за две банки мясных консервов плащ ОЗК, выскочил из укрытия и, преодолев по кратчайшему расстоянию проезжую часть, двинулся к ближайшей дыре.

Перед тем как углубиться в зеленую зону, он обернулся и бросил взгляд наверх, где в пентхаусе жилой высотки располагалось его нынешнее убежище. На первый взгляд мысль устроиться на крыше оставленного жильцами высотного дома могла показаться глупой, но именно нелепость такого выбора в городе, чьи немногочисленные обитатели предпочитали забираться в кротовые норы подвалов, и обеспечивала его надежность. Двадцатичетырехэтажная свечка, точнее, расположенная на самом ее верху многоярусная квартира представляла собой неприступную крепость с отличным обзором, которую можно было удерживать, по крайней мере, несколько дней — были бы патроны. А в мире, где мало кто загадывал будущее больше чем на неделю, этого было более чем достаточно.

Путь через сад лежал вдоль служебных построек и дальше, через рощу по заросшему деревьями склону круто наверх, к корпусам больницы. Дело шло к полудню. Над кронами, шевеля ветки, погуливал легкий августовский ветерок. Здесь, в ботаническом саду, не нужен был никакой прибор: пожухлые листья и выгоревшая трава четко обозначали границы пятен. Но береженого бог бережет: перед тем как углубиться в кленовую рощу, Алексей привычно ткнул пальцем в кнопку включения радиометра и покосился на экран. Уровень на лужайке был в норме — во всяком случае, испокон веку живущие здесь белки чувствовали себя вполне комфортно. Они деловито метались по деревьям и смешно прыгали по траве, не обращая ни малейшего внимания на одинокого человека. А вот птиц в городе почему-то почти не осталось.

Плечо оттягивала трех с половиной килограммовая «Сайга». По уму, этот охотничий карабин давно пора было сменить на настоящее оружие, однако для этого нужен был стоящий хабар. Но, чтобы его добыть, требовалась фантастическая удача — по незараженным домам третий месяц рыскали такие же, как он, искатели того, что плохо лежит, и ценностей там почти не осталось. Можно, конечно, попробовать проникнуть в богатую квартиру или какой-нибудь музей, однако такие места контролировались серьезными лутерскими бандами — схлопотать там пулю было легче легкого.

Алексей пересек рощу и затаился у кучи мусора, за которой вздымалась заросшая деревьями стена оврага. Дорога наверх тут была не особо опасной, но требовала знания особенностей и определенной аккуратности. А здешняя особенность заключалась в том, что в вестибюле станции метро «Университет», с верхнего яруса которого большая часть сада просматривалась как на ладони, почти сразу после бедствия прочно обосновалась небольшая и довольно странная группа. В первые дни после грандиозной кровавой давки, когда выяснилось, что власти в Киеве больше нет и каждый теперь предоставлен самому себе, сотни, если не тысячи молодых людей, начитавшихся широко разрекламированной фантастики, ринулась осваивать станции и тоннели метро. Идея из модной книжки оказалась заведомой глупостью — без электроэнергии, вентиляции, водопровода и прочих незаметных и зачастую непонятных обывателю вещей, о которых автор бестселлера, по всей видимости, не имел даже самого общего представления, безжизненные эскалаторы и мрачные станции с туннелями стали настоящей ловушкой для тех, кто, упрямо отбрасывая здравый смысл, пытался там обосноваться. Вернуться наверх, из тьмы к свету, смогли единицы, а больше желающих испытать судьбу, бродя безо всякого смысла в темных холодных подземельях, не нашлось. Такие вот вышедшие снизу ребята, которых прозвали «морлоками», и оккупировали вестибюль. После блужданий в метро мозги у них явно были свернуты — они раздобыли оружие и, руководствуясь совершенно непонятными соображениями, определили для себя сектора обстрела и убивали всех, кто пытался пересечь невидимые границы. Так что путь отсюда был только один — наверх.

Августовское солнце изрядно пекло, и к концу затяжного подъема Алексей взмок под плотной резиной плаща, словно посидел в парилке. Еще совсем недавно по городу можно было перемещаться по ночам — и прохладнее, и спокойнее, — однако пару недель назад ночные рейды стали смертельно опасными. Нападения на «гуманистов» участились, и теперь их подвижные механизированные группы на бронетранспортерах «Бредли», оснащенных инфрасканерами, без предупреждения поливали из пулеметов любое тепловое пятно.

На широком бульваре с каштановой аллеей посреди проезжей части не было ни души. Отсюда нужно было как можно быстрее проскочить до кондитерской у Оперного театра, а там переждать, пока проедет нечастый дневной патруль. Самая короткая дорога вела туда по улице Леонтовича, но пару недель назад какой-то псих, вооруженный снайперской винтовкой, засел в одиннадцатом доме и обстреливал оттуда всех, кто пытался пройти мимо Владимирского собора. Поэтому двигаться пришлось противолодочным зигзагом — по Владимирской.

Алексей глянул на экран персональной дозиметрической системы. Неплохую машинку французского производства он успел прихватить еще в первые дни, когда это счастье доставалось задаром — их разбрасывали по улицам с машин. А вчера на «диком рынке» за такую коробочку какой-то долговязый хмырь с пулеметом отдал торговцу пятьдесят золотых царских рублей. Стараясь держаться поближе к домам и все время косясь на шкалу прибора, Алексей проскочил по Владимирской мимо памятника президенту Центральной рады Грушевскому и, внимательно осмотрев потенциально опасный перекресток, нырнул в раскрытые двери первого на маршруте убежища.