Корни - Алекс Хейли

– Я из деревни Кутакунда, что в царстве Вули, где солнце поднимается над лесом Симбани, – произнес он высоким, надтреснутым голосом. – А вы откуда?

Кунта назвал деревню Джуффуре, и старик кивнул:

– Я про нее слышал.

Он сказал, что гадает на раковинах каури, как сложится его путь в город Тимбукту.

– Я хочу увидеть этот город, прежде чем умру, – сказал старик. – Не можете ли вы помочь мне?

– Мы бедны, но будем рады разделить с тобой все, что у нас есть, дедушка, – сказал Кунта, опуская на землю свой сверток.

Порывшись в нем, он достал немного сушеного мяса и отдал старику. Тот поблагодарил и положил еду на колени.

Посмотрев на юношей, он спросил:

– Вы братья? И путешествуете вместе?

– Да, дедушка, – ответил Кунта.

– Это хорошо! – улыбнулся старик и поднял две раковины каури. – Положи ее в свою охотничью сумку, и она принесет тебе выгоду, – сказал он Кунте, протягивая ему одну раковину. – А ты, юноша, – протянул старик вторую раковину Ламину, – храни ее, пока не станешь мужчиной и не получишь собственную охотничью сумку.

Юноши поблагодарили старика, а он пожелал им милости Аллаха.

Они долго шли молча, но потом Кунта решил, что настало время нарушить молчание. Не останавливаясь и не оборачиваясь, он заговорил:

– Есть такая легенда, младший брат, что странствующие мандинго дали имя тому месту, куда хочет добраться старик. Они обнаружили там насекомое, которого не видели прежде, и назвали место «тумбо куту», то есть «новое насекомое».

Ламин не отвечал, и Кунта обернулся. Ламин далеко отстал. Раскрытый его сверток лежал на земле, и Ламин согнулся над ним, пытаясь увязать его снова. Кунта зашагал к нему и понял, что веревки, которыми был увязан сверток, ослабели и брат ухитрился снять сверток и заняться работой совершенно бесшумно, не желая нарушать правило бесшумного странствия. Он даже не попросил Кунту остановиться. Помогая брату увязать сверток, Кунта заметил, что ступни Ламина кровоточат. Но этого следовало ожидать, так что он ничего не сказал. Когда Ламин поднял сверток на голову и зашагал дальше, в глазах его блестели слезы. Кунта ругал себя за то, что не заметил остановки Ламина: ведь так он мог уйти довольно далеко.

Они прошли совсем немного, как вдруг Ламин вскрикнул. По-думав, что брат наступил на шип, Кунта обернулся. Брат смотрел наверх – на толстой ветке, под которой они вот-вот должны были пройти, устроилась крупная пантера. Пантера зашипела, лениво поднялась, скользнула в ветви дерева и скрылась из виду. Потрясенный Кунта остановился, встревоженный и сердитый. Он злился на самого себя. Как он мог не заметить пантеру? Скорее всего, животное ловко замаскировалось и не собиралось нападать на людей – большие кошки делают это, только когда очень голодны. Они редко даже на дичь нападают среди дня, а на людей почти никогда – если только не загнаны в угол, не спровоцированы и не ранены. Но перед глазами Кунты сразу же встала давняя картина – растерзанная пантерой коза, которую он не смог спасти в бытность свою пастухом. Он явственно услышал суровые слова кинтанго: «Охотник должен обладать острым чутьем. Он должен слышать то, чего не слышат другие, чуять, чего другие не чуют. Он должен видеть даже в темноте». Но, углубившись в собственные мысли, он не заметил пантеру, которую увидел его младший брат. Такая привычка может стать источником серьезных неприятностей, и с ней нужно бороться. Кунта на ходу наклонился, подобрал небольшой камешек, трижды плюнул на него и бросил далеко назад, чтобы камешек увел за собой злых духов.

Они шли до заката. Из густого леса они вышли на равнину с масличными пальмами и мутными, мелкими ручьями. Они шли мимо жарких, пыльных деревень, где точно так же, как в Джуффуре, малыши бегали и кричали, а мужчины сидели под баобабом и женщины болтали у колодца. Кунта удивлялся: почему они позволяют своим козам бродить вокруг деревень вместе с собаками и курами, а не отгоняют их на пастбище, как это делали в Джуффуре. Он решил, что, наверное, у других людей другие обычаи.

Они шагали по сухой песчаной почве. Повсюду валялись высохшие плоды баобабов странной формы. Когда настало время молитвы, юноши остановились и слегка перекусили. Кунта проверил сверток Ламина и его ступни, которые кровоточили, но уже не так сильно. На ближайшем перекрестке братья подошли к старому сухому баобабу, о котором говорили юноши из Барры. Наверное, могучее дерево умирало сотни дождей, подумал Кунта. Обратившись к Ламину, он повторил слова одного из юношей: «Здесь покоится сказитель». Кунта знал, что сказителей хоронят не так, как обычных людей, а в стволах старых баобабов, потому что деревья и истории, которые хранили сказители, не подвластны времени.

– Мы почти пришли, – сообщил Кунта.

Как ему хотелось бы, чтобы его барабан уже был готов – ведь тогда он смог бы послать своим друзьям сигнал. На закате солнца они подошли к глиняным ямам – и там встретили юношей из Барры.

– Мы знали, что ты придешь! – радостно воскликнули они.

На Ламина они внимания не обратили, словно он был их собственным братом из второго кафо. После короткого разговора юноши с гордостью показали найденные ими крупицы золота. На следующее утро с первыми лучами солнца Кунта и Ламин присоединились к ним: они вырезали куски липкой глины и промывали их в больших калабашах. Поболтав калабаш, они осторожно сливали большую часть мутной воды, а потом ощупывали осадок на дне пальцами, чтобы найти крупицы золота. Обычно крупицы были с просяное зернышко, порой чуть крупнее.

Они работали так усердно, что на разговоры времени не оставалось. Ламин даже забыл о своих ноющих мышцах – так увлекла его охота за золотом. Драгоценные крупицы тщательно ссыпали в полые голубиные перья и закупоривали их клочком хлопка. Кунта и Ламин наполнили шесть перьев, когда юноши сказали, что на сегодня достаточно. Они собирались пойти дальше по тропе, чтобы охотиться на слонов и добывать слоновую кость. Им говорили, что старые слоны иногда ломают бивни, пытаясь подрыть небольшие деревья и кустарники. Они слышали, что существуют целые кладбища слонов, и если найти такое место, то можно сделать там целое состояние. Не хочет ли Кунта пойти с ними? Соблазн был очень велик – еще больше, чем охота за золотом. Но пойти с юношами он не мог – с ним был Ламин. Кунта поблагодарил их за приглашение и ответил, что должен вернуться домой с братом. Они тепло распрощались. Кунта взял с юношей обещание остановиться в Джуффуре, когда они будут возвращаться в Барру.

Обратный путь показался Кунте короче. Ступни Ламина кровоточили, но когда Кунта позволил ему нести перья с золотом, мальчишка зашагал быстрее.

– Матери это понравится, – заметил Кунта.

Трудно сказать, кто был счастливее: Ламин, который отправился в путь со старшим братом, или Кунта, который взял брата с собой точно так же, как когда-то его самого взял с собой отец. Когда-нибудь Ламин возьмет в путь Суваду, а Суваду – Мади. Они уже подходили к дереву странников Джуффуре, когда Кунта услышал, как сверток Ламина стукнул о землю. Он раздраженно развернулся, но тут увидел умоляющее лицо Ламина.