Прах и пепел - Татьяна Николаевна Зубачева

может быть, всё это кончилось, ничего такого уже и быть не может. Как надо сказать? Не боюсь? Нет, а… да, так… Я в безопасности, всё спокойно, я в безопасности…

Беззвучно шевеля губами, Андрей заснул.

Алабама

Атланта

Сейлемские казармы

Центр репатриации

Жизнь в Центральном лагере продолжалась несмотря ни на что. Люди встречались и прощались, ссорились, даже враждовали, влюблялись… И каждому, в конечном счёте, было дело только до себя.

Утром за завтраком Дим вдруг вклинился в тихий разговор Тима и Зины о документах.

– Пап, а она сказала, чтоб ты к ней после завтрака пришёл.

– Кто? – недоумевающе посмотрел на него Тим.

– Ну, тётя-майор, у неё карточки с картинками. Она ещё говорила, что я развитой.

Тим невольно нахмурился.

– Психолог? Когда она это сказала?

– А вчера утром. Я про мертвяков её спрашивал. А она сказала, чтоб ты пришёл, – Дим с чувством исполненного долга уткнулся в стакан с чаем.

Зина быстро посмотрела на помрачневшее лицо Тима.

– Я с тобой пойду, – и когда он повернулся к ней, заставила себя улыбнуться. – Ну, мало ли что.

И Тим не смог отказаться. Так что после завтрака они все вместе, вчетвером, пошли к психологу. Зина храбро улыбалась Тиму, суетливо поправляя то свой платок, то Катин, то обдёргивая на Диме пальтишко, то стряхивая какие-то пылинки с рукава Тима. У двери кабинета они остановились, и Зина быстро тихо заговорила:

– Ты только спокойно, Тима, мы здесь, мы с тобой.

Тим кивнул и вдруг, неожиданно для самого себя, обнял Зину, коснувшись подбородком её макушки, и тут же отпустил, мягко подтолкнул к ней Дима и открыл дверь. Дим удивлённо снизу вверх посмотрел на Зину.

– Вы чего, а? Она же добрая.

– Ох, сынок, – Зина обняла его, прижала к себе вместе с Катей. – Заварил ты кашу, а отцу расхлёбывать.

По коридору мимо них взад и вперёд проходили люди, открывались и закрывались двери соседних и дальних кабинетов. Подошла женщина, ведя за руки двух совершенно одинаковых мальчиков, ровесников Кати.

– Детский психолог здесь?

– Здесь, – вздохнула Зина.

– Ну, так мы за вами будем, – сказала женщина, усаживая мальчиков на стулья у стены.

Подошёл мальчишка лет тринадцати с двумя девчонками: одна как Дим, а другая – совсем маленькая – с трудом переставляла кривые тонкие ножки.

– Мы за кем? – старательным баском спросил мальчишка.

– А за мной, – ответила женщина. – Да ещё вон впереди.

– Ага, – мальчишка усадил девчонок. – Галька, следи за Динкой. Я покурю пока.

– А мамка-то ваша где? – спросила женщина.

– Шлюха она, – охотно ответила Галька, вытирая сестре нос. – Мы сами по себе ехать решили. Да, Петря?

– Языком меньше трепли, – щёлкнул её по макушке Петря.

Всё это: сновавшие по коридору люди, чьи-то разговоры, быстро растущая за ними очередь, – шло как-то мимо Зины. Обнимая детей, своих детей, она была там, где её, да, её муж, отец её детей… Но двери и стены здесь надёжные, ничего не слышно. Господи, сделай так, чтобы всё обошлось, господи…

Наконец дверь открылась и вышел Тим, улыбнулся подавшейся к нему Зине.

– Ну…?

– Всё в порядке, пойдём.

– Вы всё, уходите? – спросила женщина с мальчиками.

– Да-да, – ответила Зина. – Мы всё.

Лоб Тима и скулы влажно блестели от пота. Зина не спрашивала, он заговорил сам.

– Всё в порядке. Я сказал, что… что мы поженились. Она поздравила нас, ну, и сказала мне… что рада за детей. И за нас. Ну и… – он посмотрел на Зину и улыбнулся совсем другой, по-детски озорной улыбкой. – Она не спрашивала, сама всё говорила.

– Ну и, слава богу, – облегчённо вздохнула Зина. – Не будут, значит, мешать нам?

– Нет.

Выйдя наружу, Дима с Катей отправили гулять, а сами пошли в канцелярию, за документами, а там к коменданту надо, вдруг повезёт и сегодня же переедут…

После завтрака Эркин пошёл было за результатами тестирования, но его перехватил Чолли.

– Слушай, помоги, а?

– Чего тебе? – достаточно дружелюбно спросил Эркин.

– Не понимаю я здесь ни хрена, – тоскливо сказал Чолли. – Куда торкнуться, не знаю. А они, – он кивком показал на молодую перепуганную мулатку с младенцем на руках, стоящую в двух шагах от них. За её юбку цеплялось ещё двое малышей. – Они на меня смотрят, а я… – Чолли длинно выругался.

Эркин понимающе кивнул.

– Языка ты совсем не знаешь?

– Обложить могу. А на этом здесь…

– Ясно. Значит, так, – Эркин с неожиданным для себя удовольствием стал объяснять, куда и зачем надо идти.

Чолли слушал и кивал.

– Ну, спасибо, – сказал он, когда Эркин закончил объяснения. – А у тебя как? Удачно всё?

– Вот, – Эркин невольно вздохнул, – пойду результат получать. Тесты вчера прошёл.

– И как?

– А хрен их знает, как, – мрачно ответил Эркин. – Визу, говорят, на них не теряешь.

– Ну и… – Чолли ободряюще выругался.

Эркин кивнул, благодаря за сочувствие. Они перекинулись ещё парой фраз и разошлись. У каждого свои дела. Эркин ещё успел подумать, что мужик этот – Чолли – похоже, неплохой, и ему с такой семьёй, да ещё без языка солоно придётся. Но… выбил же он как-то себе визу, так что не пропадёт…

За этими мыслями добрался до нужной двери. Как всегда, очередь. К счастью, две. Одна – на тесты, другая – за результатами. И эта двигалась побыстрее. Эркин занял очередь за пухлогубым парнем в зашитом вкривь и вкось свитере, и тут же за ним встал не старый, но совершенно седой мужчина со следами ожога на лице, а там ещё и ещё… Сегодня в очереди было много женщин, стульев не хватало, и мужчины сидели на корточках у стены.

– Следующий!

– Я!

Эркин вскочил на ноги и шагнул к двери.

– Эркин Мороз.

– Проходи, садись.

Молодой, вряд ли намного старше него, мужчина в штатском костюме. Но Эркин уже умеет отличать выправку, так что… да, совсем недавно штатское надел, военный…

– Результаты у тебя хорошие.

Эркин перевёл дыхание, улыбнулся.

– Вот, здесь всё написано. А на словах я тебе вот что скажу. Учись. Способности у тебя большие, но если ты не будешь учиться, они пропадут, понимаешь?

Эркин неуверенно кивнул.

– А… а чему я должен учиться? – рискнул он спросить.

– Сначала грамоте. Ты уже говоришь на двух языках, так? Так. И читать, и писать тоже учись и по-русски, и по-английски. Пройди полный школьный курс. А потом, – психолог улыбнулся, – потом выберешь, чему учиться дальше. Кем ты работал после освобождения?

– Летом пастухом, а в городе… грузчиком и на мужской подёнке.

Понимающий кивок.

– Первое время тебе придётся довольствоваться такой работой и в России, квалификации у тебя