Не мамкай! - Маша Трауб

В школьном буфете принимали наличные. Лена выдала дочери сто рублей. Дочь вернулась со слезами.

– Мам, у меня больше нет денег! – объявила она.

– А куда они делись?

– Тетя в буфете все забрала! – рыдала Ариша.

– А что в обмен дала? – уточнила Лена.

– Ерунду! Только одну шоколадку!

– А сколько стоила шоколадка? – уточнила Лена.

– Откуда я знаю? Я же не умею считать! – возмутилась Ариша.

Спустя два дня Ариша принесла домой пятьдесят рублей.

– Ариш, откуда? – задала вопрос Лена.

– Елисей дал. Ты не думай, я не просила. Просто стояла и смотрела на булочку. Мне очень хотелось ее съесть. Елисей заметил и дал мне сто рублей.

– Хорошо. А эти пятьдесят рублей откуда?

– Они с дачи. Наверное, тетя в буфете была на даче и там их взяла.

– Сдача, Ариш. Не с дачи, а сдача. Ты дала сто рублей, а булочка стоила пятьдесят, вот тебе и дали сдачу, – объяснила Лена. – Потому что сто минус пятьдесят будет пятьдесят. Так почему ты не вернула Елисею сдачу?

– Ну а вдруг бы я еще одну булочку захотела? – удивилась Ариша.

– Ты же понимаешь, что деньги нужно вернуть? Столько, сколько брала, столько и отдать, – строго сказала Лена.

– Нет, не понимаю. Я же уже съела булочку! – заявила дочь.

– Так, мы не будем создавать кредитную историю. Давай договоримся: ты не берешь ни у кого деньги, – велела мама.

– Хорошо, а булочками у Елисея брать можно? Он сказал, что нам еще одиннадцать лет вместе жить! Рассчитаемся! – объявила Ариша.

– Интересно, какой счет мне потом выставит папа Елисея? – буркнула Лена.

В последнее время у меня появилось много родительских страхов. Я боюсь писать в школьный чат и высказывать мнение по какому-либо поводу, чтобы не вызвать скандал – а скандал непременно случится на ровном месте. Даже если моя дочь – единственная из всего класса записала в бумажный дневник домашнее задание по математике, я боюсь в этом признаться – обязательно обвинят в «особых» отношениях с учительницей и найдут «вообще странным», что только мой ребенок знает домашку. Но даже в страшном сне я не могла предположить, что недовольство вызовут детские игры. Обычные игры, в которые играли мы в детстве, в которые я играла с сыном и теперь с дочерью. Сима, естественно, переносит игры из дома в школу, учит одноклассников, те рассказывают родителям, во что играли, и я получаю ответную реакцию.

Так было, например, с «виселицей». Замечательная игра в слова. Один загадывает слово, пишет первую и последнюю буквы, оставшиеся обозначает черточками. Второй игрок угадывает. Если буква неверная, рисуется палочка, еще палочка – виселица, человечек – тоже по палочкам, в особо сложных случаях можно нарисовать «скамеечку» под виселицей. Никакой психологической травмы ребенку рисование виселицы не наносит, проверено поколениями, а словарный запас пополняет замечательно. Но в родительском чате одна из мам очень корректно, не называя имен, попросила родителей не учить детей «подобным» играм.

Хорошо, не проблема. В «виселицу» мы играем дома. Как и в «морской бой», «скраббл», которые тоже не были поняты отдельными представителями родительского сообщества. В первом случае претензии сводились к «развитию агрессии у детей», во втором – «зачем играть в чужие игры, разве у нас своих нет?». Но тут муж привез из командировки подарок для дочки – красивую упаковку с красивым названием «френч скиппинг». Я открыла коробку и увидела обычную резинку розового цвета и инструкцию по применению.

– Это же наша «резиночка»! – воскликнула я, прочитав правила. Только наша была посложнее, а не просто прыгнуть-перепрыгнуть. Я связала резинку и поставила мужа с дочкой «держать». Ноги все помнили. Мышечная память оказалась сильнее ментальной. Я прыгала на автомате и уже потом, после прыжка, вспомнила названия – «конвертики», «пешеходики», «конфетки». Муж смотрел на меня с восхищением.

– Я и не знал, что ты знакома с френч скиппингом.

Он сказал это так, будто я ему только что продемонстрировала, как управлять космическим кораблем, или обнаружила знание устройства подводной лодки.

– А что делать, если некому стоять? – спросила дочка.

– На это есть стулья, – ответила я.

Весь вечер мы с Симой скакали, примотав резинку на два стула. Иногда использовали ноги отца семейства с одной стороны и книжный шкаф – с другой. Я вспомнила, как в детстве просила подержать резиночку бабушку – она дремала в кресле, а я цепляла ей на ноги резинку и прыгала. С другой стороны устанавливала стул, который падал. Бабушка привыкла к грохоту и не просыпалась.

Мы с дочкой освоили основные фигуры, причем я залезла в интернет, чтобы сверить воспоминания. Фигуры в зависимости от региона отличались, но не сильно. «Березки», «трешки», «десяточки» были у всех.

– А тут еще слова есть, – объявил муж и показал мне инструкцию, где на французском и английском языках были написаны песенки, которые полагалось петь, когда прыгаешь.

– Точно! – обрадовалась я, немедленно вспомнив про «московские» и «ленинградские». Прыгаешь и произносишь по слогам – «мос-ков-ски-е, ле-нин-град-ски-е». Между делом пришлось объяснить ребенку, что города иногда переименовывают.

Дочка прыгала смешно – как кузнечик, высоко, коленками вперед. Падала на попу. В ее возрасте я была чемпионкой двора. На четвертом уровне, когда резинка на бедрах, а то и на поясе, лучше никто не прыгал. И у меня была «счастливая» резинка, ради которой я распорола все свои трусы, вытащила из них резинку и связала узлами. Бабушка на Новый год подарила мне целый моток резинки – обычной, белой – и разрешила использовать для игры. Невиданный подарок, просто царский. Но моя, из трусов, была «счастливая», а новая – нет. И за «счастливую» резинку одноклассница и вечная соперница Светка готова была отдать шоколадку, пакет халвы и настоящую капроновую ленту для бантика. Но кто же продает «счастливую» резинку?

Сима очень хотела принести резиночку в школу и показать одноклассницам. Она учила фигуры, правила. Я сидела в интернете и вспоминала – «зацепки», «выскользки», «липы». Взяла обычную резинку и показала дочке, что она ничем не отличается от шикарной розовой, привезенной.

– Почему ты мне раньше не показывала? – спросила она.

– Ты бы не поверила, что есть такая игра, – ответила я.

В школе «резиночка» произвела фурор. И классная руководительница, и завуч, и учительница английского, и учительница музыки игру одобрили и разрешили прыгать на переменах. Чуть не расплакались от собственных воспоминаний. Учительница английского даже прыгнула «пешеходики». Девочки, прыгая, кокетливо придерживали подолы платьев, а мальчики оторвались от гаджетов и смотрели на девочек.

Но, как всегда, вмешались родители и современные реалии. Одна мама написала, что игра травмоопасная. Девочки падают. Другая мама поддержала – у ее дочки тренировки по фигурному катанию, надо беречь ноги и силы. Нечего еще на переменах скакать. Еще одна мама мальчика сказала, что тоже категорически против – ее сын теперь будет заглядывать под юбки девочкам. Лучше бы, как раньше, в телефоне сидел. А я опять дала слабину – ничего не написала в родительский чат. Просто теперь мы прыгаем дома и проводим домашние соревнования. Я сбросила уже два килограмма.