Люди шторма - Сергей Зверев

Сахатов открыл глаза и первое, что увидел, это чьи-то ноги в берцах. «Меня что, арестовали?» – Ужасающая догадка молнией вспыхнула в его одеревеневшей голове. Он попытался подскочить, чтобы разглядеть находившихся рядом с ним людей.

Едва подполковник приподнялся и сел, как увидел человека, направившего ему прямо в лицо дуло автомата. Это был Зиганиди. Омар вздрогнул. Коля передернул затвор. Гэбист втянул голову в плечи, но обратился к неизвестным ему лицам с вызовом:

– Кто дал вам право похищать и держать под прицелом автомата госслужащего такого ранга, как у меня? Верните меня обратно!

– А чем докажешь, что ты высокопоставленный чиновник? – заговорил Боцман. – Документов у тебя нет. Ты же не будешь называть документом тот кусок тряпки, который прикрывает твое мужское естество…

– Мужское что? – не понял Сахатов.

– Ну, это не так и важно, – усмехнулся Виталий. – Вот, к примеру, пистолет свой ты проиграл в нарды. А куда удостоверение подевал? Ты помнишь?

– Я? В нарды? Когда я в них играл? И удостоверение куда-то… Ничего не помню. Моя голова… Дайте воды.

– Со льдом или без? – съязвила Екатерина.

– Если можно, со льдом, – не почувствовав насмешки, ответил «казанова».

Русские дружно рассмеялись. Начальник с ужасом смотрел в их лица и решительно ничего не понимал.

– Подождите. Это не вы купались в море неподалеку от моего особняка? – вдруг стала возвращаться к Сахатову память.

– А! Так ты ее узнал, – продолжал Саблин. – Может, ты ей свое удостоверение отдал? А может, ты его продал?

– Да отстаньте вы от меня с этим удостоверением! Я ничего не помню! Но я точно знаю, что никогда и ни за что не стал бы его продавать. Вы хоть знаете, насколько оно значимо в нашей стране?!

– Значит оно, может, и много, – вкрадчивым голосом говорил капитан-лейтенант. – Но чего не сделаешь за большие деньги! Даже свой любимый документ, свой заветный фетиш согласишься продать русской разведке.

– Вы что?! Какой еще русской разведке?! – вытаращил Омар глаза от неподдельного изумления.

– Самой настоящей. Ты думаешь, мы инопланетяне? Нет, дорогой. Мы русские разведчики. – Боцман выдержал паузу и продолжил: – А что с тобой сделают твои соратники по МГБ, если узнают о твоей сделке с нами? Или у вас там все торгуют своими служебными удостоверениями?

– Гады! – вскричал Сахатов и попробовал подняться на ноги, забыв о направленном на него автомате. Зиганиди ткнул ему стволом в живот. Сахатов безвольно рухнул на пол и забился в истерике.

– Ненавижу вас всех! Подлые твари! – ругался он, обливаясь горькими слезами и стуча кулаками о камни. – Вы мне все испортили! Все! Что я теперь буду делать?!

– Работа всегда найдется. Было бы желание, Омарчик, – заметил Боцман и нарочно назвал пленника так, как он готов был называться, соблазняя купальщицу. – Да и слова не мешало бы выбирать. Особенно в твоем-то положении. К тому же здесь дама присутствует. Да и вообще, еще неизвестно, по какой дорожке тебе придется идти. Вдруг ты пойдешь с нами.

Истерика у подполковника прекратилась мгновенно. Он успокоился и, приподняв голову, уставился на русских.

– Я, кстати, Россию всегда любил. И сейчас люблю. Всей душой, – неожиданно промолвил он и затянул первые строчки знаменитой песни: – Поле! Русское поле! Светит луна или падает снег…

Никто даже на секунду не поверил в искренность того, что он говорил и делал. Было ясно, как божий день, что Сахатов спешно пытался приспособиться к ситуации. И приспособиться так, чтобы получить максимально возможную при таких условиях выгоду.

– Хех, – ухмыльнулся Виталий. – Здесь, между прочим, есть твой друг. Он так же, как и ты, любит Россию… Да и любую другую страну, из которой можно сосать деньги.

– Да не в деньгах же дело! – Пленник неумело изобразил праведное негодование поруганной добродетели. – Есть более важные вещи. Братские чувства, например.

– Вот и поговори об этих вещах со своим старым приятелем, – сказал Николай и кивнул в сторону стены.

Подполковник обернулся и увидел полулежащего мужчину. Его руки находились за спиной. Рот был завязан. А вот глаза оказались открытыми. Одной секунды Омару хватило, чтобы узнать второго пленника русских. Этот тяжелый взгляд он не мог перепутать. Басмач, чертов Басмач с ненавистью смотрел на него.

– А с чего вы взяли, что это мой друг? – в некотором смятении пролепетал начальник.

Зиганиди развязал рот бандиту, и тот сам отреагировал на услышанное:

– Да с тобой, шакалом смердящим, что дружи, что не дружи, результат одинаковый – головная боль и жжение в заднице. А все потому, что ты жадная лживая сука, которая никак не может нажраться! Тебе же все время надо больше и больше. Но ты забыл, как русские говорят про это: жадность фраера погубит! Вот и ты попался.

– Иди ты на хрен! – вскипел Сахатов. – Какого черта ты здесь из себя святошу строишь? Завел тут шарманку: дружба, жвачка… Ну, какая может быть дружба в нашем бизнесе? Ты, что ли, сколачивая себе состояние, никому не врал, никого не предавал, не хотел получить больше, чем имел? Да ты посмотри на себя внимательнее. Ты же ненасытная прожорливая тварь! Куда похлеще, чем я!

– На башне спорили химеры: которая из них урод? – не смогла удержаться от цитаты Сабурова, наблюдая, как пленники готовы были перегрызть друг другу глотки.

– Не ссорьтесь, горячие каспийские парни, – обратился к ним Боцман. – Своими хорошими делами будете хвастаться потом. Если захотите. Но ты, Омарчик, знай, что мы в курсе твоих делишек с наркотиками. Нам известно, откуда весь шик, блеск и красота твоего дворца. Интересно, а знают ли об этом высокие фигуры из столицы вашей суверенной республики? Осведомлен ли председатель республиканского МГБ? А сам Отец нации? Ну? Не молчи. А то до цейтнота домолчишься.

Омара в очередной раз передернуло. Да, вся система госвласти республики была коррумпирована до основания. Но никто из высшего руководства не любил выскочек, тайно промышляющих на стороне. Уж это подполковник знал точно. Самому не раз приходилось отправлять на виселицу довольно значимых чиновников, попавшихся на крупном бизнесе вне дозволенных государством пределов. Отправлять-то отправлял, но самого себя мнил слишком умным, полагая, что схемы его тайного «приработка» никто не сумеет раскрыть.

– Этого никто не должен знать, – скороговоркой выпалил он.

– Ну, почему же? – снова ухмыльнулся Саблин. – Я думаю, что в вашей столице с удовольствием выслушали бы признания господина Басмача…

– Да он не рискнет, – поспешил возразить Сахатов. – Его же самого в расход пустят после таких признаний.

– Ты зря за него волнуешься, – не согласился русский. – Признания можно и на видео отправить, оставаясь при этом на другом краю планеты с документами на имя какого-нибудь Сунь Хунь Чая и с измененной пластическим хирургом внешностью. Понимаешь, о чем я? Посмотрит ваш солнцеподобный правитель такое видео и скажет: «А открутите-ка голову этому паршивому псу Омару Сахатову по всем правилам восточной деспотии». И открутят ведь! Еще и оторвут что-нибудь перед тем. Да ты сам прекрасно понимаешь. Не мне тебе об этом рассказывать. К тому же подумай о других последствиях этого признания. Ты знаешь, что такое «принцип домино»?