Злая зима - Ольга Ярошинская

– Брун, мое сердце останавливается, – прошептала она. – Помоги мне, спаси… Потрогай меня, пожалуйста.

Он моргнул, мгновение осознавая ее просьбу, а потом быстро опрокинул ее на спину, обхватил шею одной рукой, второй вздернул майку. Сжал грудь, поцеловал один розовый сосок, прикусил второй. Проложил стремительную жаркую дорожку поцелуев вниз по плоскому животу и запустил руку в шорты. Блестящая пуговица отлетела, дзынькнув о стену. Он рывком перевернул Эльзу на четвереньки, потянул за волосы, заставив прогнуться в пояснице. Сдернул шорты, укусил за круглую ягодицу.

Она забилась, вырвалась, выскочила из кровати.

Прижавшись к стене спиной, ошалело посмотрела на него и выкрикнула:

– Ты что?!

Брун запустил руку в волосы, взъерошил, недоуменно посмотрел на девушку, которая лихорадочно подтянула шорты вместе с приспущенными трусиками, одернула майку дрожащими руками.

– Что? – спросил он.

– Ты!.. Ты!.. – Она запнулась и выбежала из комнаты, хлопнув дверью.

– Эльза! – Он шагнул за ней, потом, опомнившись, схватил подушку и, прижав ее спереди, поспешил за девушкой.

Она наливала себе томатный сок из бутылки, которая со звоном стучала о край стакана. Красная лужица расплескалась на столе.

– Эльза, – сказал он. – Послушай…

Она залпом выпила стакан сока, налила еще.

– Ты ведь сама попросила…

Она поперхнулась соком, закашлялась.

– Я? Когда?!

– Ну как же…

– Я сказала: просыпайся, медведь, уже девять. Где тут – давай займемся сексом прямо сейчас?

– Вот черт, – пробормотал Брун. Он сел на стул, положив подушку на колени, подвинул к себе горячий омлет. – Мне приснилось, что ли… Могла бы и сказать – не надо, мол…

Эльза со стуком поставила пустой стакан на стол.

– Ты за три секунды всю меня облапил и чуть не трахнул! Я и пикнуть не успела!

– Буквально секунды не хватило, – пробормотал Брун, улыбнулся и поймал разъяренный взгляд Эльзы.

– Ты меня за задницу укусил!

– Не больно? Дай посмотрю…

– Да иди ты!

– Эльза, мне сон приснился, – сказал Брун, потирая толком не разлепившиеся глаза. – Ты надо мной склонилась, вся такая нежная, грудь через ткань просвечивает, губы блестят. И говоришь: потрогай меня, Брун, мое сердце останавливается. Я решил – экстренная ситуация, надо принимать срочные меры, разгонять пульс…

– Врешь!

– Честно говорю!

Эльза испытующе на него посмотрела, села на стул напротив.

– Спасибо, – с сарказмом поблагодарила она. – Сейчас мое сердце колотится как никогда!

– Пожалуйста, – ответил он. – Обращайся, если что.

– Знаешь, как-то это было чересчур… дико.

– Я могу медленно и печально, если тебе так больше нравится, – предложил Брун.

Эльза изумленно посмотрела на него.

– Брун Ррун Торн, я за эти несколько дней с тобой получила больше впечатлений, чем за всю жизнь! Нам надо собираться. Я дозвонилась до одного из вампирологов, и он готов с нами побеседовать.

* * *

Брун выехал за город. Свернув на трассу, посмотрел на Эльзу, которая сидела, отвернувшись к окну. Небо, набрякшее, как рыхлое брюхо, повисло над самыми еловыми верхушками.

– Эльза, почему ты молчишь?

– Боюсь, что ты можешь неправильно расслышать мои слова, – ответила она, не поворачиваясь. – Скажу чего-нибудь – и хоп, уже без трусов.

– Ты обиделась? – Он взял ее за руку, но она попыталась выдернуть ладонь. – Ну чего ты?

– Ага, вдруг это прелюдия. Вот так три секунды подержишься за ручки…

– Да я думал, что жизнь тебе спасаю! – возмутился Брун. – Иначе бы так не торопился…

– Если б это было так просто, – вздохнула Эльза.

– Кстати, у оборотней очень хорошая регенерация. А слюна даже считается целебной. Может, и другие жидкости… Да не дергайся ты! – Он сильнее сжал ладонь Эльзы в руке. – Шучу я. Это, кстати, тревожный признак – что я перестал спросонья разделять сон и реальность. Тебе будет труднее меня будить.

– Ничего, – ответила Эльза. – У меня еще припрятано несколько восковых полосок.

– А вот теперь ты шутишь, – сказал Брун, глянув на Эльзу. – Ты ведь шутишь, правда?

Эльза пожала плечами.

– Скажи, что ты пошутила!

Она молчала, а Брун нахмурился, уставившись на дорогу.

– Прости, – сказал он. – Мне жаль, если я сделал тебе больно.

– Мне не было больно, – ответила она.

– Неприятно? – Брун непроизвольно сжал руль сильнее.

Эльза помолчала, повернулась к нему.

– Мне не было неприятно, Брун.

– Значит, приятно? – Он внимательно посмотрел на нее.

– Это естественная реакция, ты сам говорил, – ответила она, – которая ничего не значит. Просто физиология.

– Да, – задумчиво подтвердил Брун. – Или нет, – добавил тише.

– О! Это ведь наша песня! – оживилась Эльза, прислушиваясь.

– Наша песня?

– Та, под которую мы вчера танцевали. – Она, смутившись, снова отвернулась к окну.

Брун улыбнулся, глянув на нее, и сделал громче.

Дверь им открыл старик, такой сгорбленный, что, казалось, он смотрит себе в грудь.

– Добрый день, проходите.

Он посторонился, впуская их в прихожую, пропахшую старой обувью. Выцветшие коврики, устилавшие коридор, покрылись слоем пыли.

– Чай? Кофе? – предложил старик.

– Кофе, пожалуйста. – Брун снял куртку, взял пальто Эльзы.

Старик провел их в гостиную, кивнул подбородком, поросшим редкими седыми волосенками, на диван, а сам прошаркал на кухню.

– Мы туда вообще попали? – прошептала Эльза, садясь на краешек. – Как-то он не выглядит достоверным источником информации. – Она похлопала ладонью по дивану, подняв маленькое облачко пыли.

– Разберемся, – ответил Брун и придвинулся к ней ближе. – Скажи, а тебе было очень приятно или просто приятно?

– Мне не могло стать очень приятно за три секунды, – усмехнулась Эльза и отодвинулась.

– Ты меня теперь всю зиму будешь этим подкалывать?

– Хотелось бы, – ответила Эльза. – Знаешь, я люблю весну. Когда свет становится теплым, запахи острыми, а в душе появляется такое чувство – как будто вот-вот влюбишься… Поэтому – да. Я бы хотела подкалывать тебя всю зиму. У меня даже есть несколько заготовок.