Прости меня, твою убийцу - Анна Данилова

– Так что с Августой стало? Тоже умерла?

– Нет, к счастью. Лариса денег ей дала. Отправила в Германию лечиться, выходила ее, поставила на ноги. А потом вдруг раз да и померла еще одна ее подружка – Тамара, мать Анфисы…

– Значит, у Ларисы было две подруги?

– Ну как две… В основном она дружила, конечно, с Августой. Ну и с Тамарой тоже, конечно…

Пока Вера расспрашивала полицейского, явно местного парня, который знал в деревне всех, Саватеев со своей невестой все еще находились за забором, разговаривали с высоким худым мужчиной, приехавшим на черном «Мерседесе». «Прокурор?» – подумала Вера.

Убийство Анфисы Смолкиной, молоденькой девушки, на время заслонило для Веры все нехорошие мысли и чувства, связанные с Егором. Слава богу, он жив, с остальным она разберется.

И вдруг до нее начало доходить, что в смерти Анфисы, вполне вероятно, виноваты они с Николаем, их расследование! Чувство вины засаднило еще там, в кухне, когда они с Николаем обнаружили труп Анфисы, но оно было пока что на каком-то бессознательном уровне, а сейчас это стало очевидным. Что Анфиса хотела им рассказать? Чье имя назвать? Сашки-алкаша?

На крыльце показался Николай. Выглядел он ужасно. Побледнел, лицо осунулось. Видать, и он, так же как и она, почувствовал себя виноватым в смерти девушки. К тому же еще неизвестно, как его допрашивал Беркутов. Это с Верой он, что называется, миндальничал, а с Николаем мог вести себя по-мужски, задавая ему резкие и нелицеприятные вопросы. Возможно даже, прямо сказал ему, что, если бы не его приезд, Анфиса была бы жива.

– Ну, как ты? – спросила Вера.

– Поехали поскорее отсюда.

Он схватил ее за руку, и они быстрым шагом направились к калитке, Николай распахнул ее, и они почти врезались в толпу зевак, прошли мимо Саватеева с Анжеликой, Вера едва заметно кивнула ему, вроде как поздоровалась. До машины почти бежали, причем не сговариваясь, словно за ними гнались.

Вера не стала расспрашивать Николая, о чем они говорили с Беркутовым, понимала, что ему сейчас и без того тяжело. Захочет – сам все расскажет.

Через пару километров Николай остановил машину. Надо было перевести дух и настроить навигатор – они направлялись в Шевыревку.

Шевыревка находилась в десяти километрах от «Отрады».

– Вот по этой дороге поедем, здесь недалеко. Ты готова? Садись в машину, Верочка!

Был солнечный теплый день. Вера не понимала, как можно вообще умереть в такой день – прекрасный, сверкающий, с нежно-голубым небом над головой. Это неправильно. Как неправильно умирать молодым девушкам. И если Анфису кто-то убил (конечно, убил, как же иначе!), то сделал это тот, кто знал, что она собирается рассказать им, что ей известно о смерти Наташи Вороновой. Или Суворовой все-таки?

– Коля, так какая фамилия была у твоей сестры? Воронова или Суворова?

– Суворова. Но она могла выйти замуж и сменить фамилию. Мне ничего не известно о ее личной жизни. К тому же ей могли дать фамилию приемные родители.

– Когда ты видел ее в последний раз?

– Очень давно, она была еще маленькой девочкой.

– Кто из вас старше?

– Я. На два года.

– Как ты думаешь, она искала тебя? Хотела бы тебя найти?

– Понятия не имею.

– А как же тебе удалось ее разыскать?

– Искал Тасю Суворову. Объездил сам все дома ребенка, интернаты, расположенные в нашей области, встречался с теми, кто работал там больше двадцати лет назад. Вот в одном из интернатов воспитательница, уже на пенсии, но подрабатывающая там уборщицей, рассказала, что сестру мою дважды удочеряли, потом возвращали, мол, трудная судьба у девочки. Настрадалась она. Еще сказала, что характер у Таси трудный, очень она конфликтная, нервная, нелегко ей было с приемными родителями, сбегала она от них, кажется даже, что-то украла, кольцо вроде… Но способная, талантливая, с хорошей памятью. Она детей любила, вечно с малышами возилась, игры разные устраивала, а однажды увела их в поход в кино… Никто не знал или просто не озвучивал, что у Таси есть брат. Сирота, и все… И ведь никто не ответит за то, что нас разлучили. А если бы мы вместе держались, воспитывались в одном интернате, глядишь, у нее и жизнь по-другому сложилась бы, жива была бы сейчас…

– Хорошо. И вот ты нашел ее, выяснил, наверное, адрес комнаты…

– Квартиры! Государство выделило ей однокомнатную квартиру, которая теперь потеряна…

– Ладно. Итак. Ты узнал адрес квартиры, приехал туда и что? Кто вообще рассказал тебе о Тасе?

– Приехал по адресу, дома никого нет, соседи мне и рассказали, где она работала, там же, неподалеку от ее дома, в детском саду. Я отправился туда, и одна воспитательница, которая ее помнила, рассказала, что Тася десять лет тому назад поехала по путевке сюда, в «Отраду», да так и не вернулась… Вроде бы у нее парень был, тоже искал ее, но потом и он исчез.

– Ужасная история. Узнать все про сестру и сразу же потерять ее… Я очень тебе сочувствую, Коля.

– А я, когда напал на ее след, адрес ее узнал, размечтался, как заберу ее и мы вместе поселимся, будем заботиться друг о друге!

Вера подумала, что, как бы ни сочувствовала она Николаю, ту степень печали ей все равно не испытать – ее-то сестра, слава богу, жива и здорова. Промелькнула мысль, что, может, все-таки не стоит им с Сашкой так часто ругаться и конфликтовать, ведь они любят друг друга и желают друг другу только добра. И не дай бог им потеряться навсегда – вот тогда боль будет вселенского масштаба…

В Шевыревке, маленькой деревушке, жители которой наверняка жили собственным хозяйством, не надеясь на государство, поскольку работы там не имелось, было тихо и безлюдно.

– Куда все подевались? – спросил Николай, останавливаясь у первого, неказистого, похожего на седого сгорбленного старика, деревянного домишки.

– Ушли на фронт, – отозвалась машинально Вера.

Она огляделась. Центральная и, может, единственная улица деревни, тянущаяся в сторону темнеющего на горизонте леса, вообще мало походила на обитаемую, уж слишком запущенными казались заросшие сады.

Они пошли на самый живой звук – лай собаки. Это был третий дом с краю. Покосившийся забор, но почти новая желтоватая деревянная калитка. Когда они приблизились к ней, от нее крепко пахнуло свежей доской. Даже звонок нашли сбоку на столбе. Позвонили.

Вышел мужик в клетчатой фланелевой рубашке и черных спортивных штанах с белыми лампасами.

– Здравствуйте! Можно с вами поговорить? – спросил Николай.

– А вы кто будете? – Мужик с недоверием посмотрел на незваных гостей. – Если за луком, так его уже нет, все продали.

– Нет, мы хотели бы поговорить с Шитовым. Александром его зовут, – поспешила ответить за Николая Вера, боясь, что Николай по инерции назовет того Сашку алкашом, а вдруг этот мужик его родственник или вообще он сам.