Прости меня, твою убийцу - Анна Данилова

– Да? И с какого перепугу он вам понадобился?

– Поговорить надо, – сказал Николай. Вера чувствовала, что он нервничает и даже злится. Еще немного – и взорвется.

Странное дело, она была знакома с Николаем всего несколько дней, а так хорошо его изучила или уже понимала. Другой вопрос, принимала ли она его такого нервного, неуравновешенного, эгоистичного? Наблюдая за ним, за его поведением, она неохотно признавалась себе, что время от времени он ее разочаровывает. Особенно горько ей было осознавать, что именно его желание воспользоваться ею как свидетелем и стало причиной их знакомства. Когда она вспоминала об этом, все очарование их романтических отношений исчезало.

– Опоздали вы, помер он. Так что, господа хорошие, ежели вам нужно копать погреб или огород, извиняйте, ищите другого дурака.

– В смысле «опоздали»?

– Так помер он сто лет тому назад! Странно, что вас прислали за ним спустя годов этак десять! Или раньше пользовались его услугами?

– А как он умер? – спросила Вера.

– Да что мы через калитку-то переговариваемся? Заходите. Я вас яблоками угощу. Не знаю уже, куда их девать. Хорошие-то продаю, на дороге стоим с соседом, лук, яблоки… А чуть помятые – себе оставляю. Уж и варенье сварил, и сок нагнал… Сушу вот, на чердаке. Проходите, проходите. Я один тут живу, скучно. Поговорить не с кем. Сейчас чай поставлю кипятиться.

Вот так Вера с Николаем оказались в большом деревенском доме, хозяином которого был сын недавно умершего старожила Шевыревки Семена Желтухина – Валентин.

– А что, пенсия у меня хорошая, дай бог каждому. Дом большой, теплый, газ есть. Огород вот большой, да еще участок рядом с прудом, там вот как раз лук и картошку сажаю. Женщина у меня есть, между прочим, моложе меня… Живет через дом, во всем мне помогает. Ну а я – ей. Так и живу…

– Так что с Шитовым-то стало? – Не вытерпел Николай, которому жизнь Желтухина-младшего была совершенно неинтересна.

– Так сгорел он. Накануне, как люди рассказывают, нанял его Саватей, ну, директор «Отрады», знаете? Здесь же неподалеку дом отдыха, а рядом – деревня, Докторовка. Сашка часто у него работал, в основном огород копал, тяжелую работу, короче. А это зимой дело было. Уж что он там делал, не знаю, может, крышу помог починить или снег расчистить, но только на работу, говорят, отправился ночью, принял на грудь с товарищами своими и пошел, вернее, видели, как он до дороги дошел, а там его джип саватеевский ждал. И вернулся он под утро, дружков своих разбудил, те позвонили продавщице Антонине, что в нашем магазине работает, попросили открыть, видать, трубы у них горели, водки надо было прикупить. Сашка с работы вернулся с деньгами, уставший, но довольный. Антонина магазин рано утром открыла, знала, что выручка будет хорошая, раз Сашка с работы вернулся. Ему же чего надо-то было от жизни – выпить да закусить. Ну и дружков угостить. Вот, значит, взяли они водки, закуски, вернулись к Сашке да и с самого утра пили. Потом мужики ушли, а Сашка остался. Может, сигарету не погасил, неизвестно… Да только загорелся дом его, пламя такое поднялось, что даже близко к пожару подойти было невозможно – так палило, прямо лицо обжигало… Люди боялись, что огонь на соседний дом перекинется, потому что там как раз между домами загорелся стог сена, стоял, прикрытый пленкой… Но пожарные быстро приехали, долго тушили, справились. Понятное дело, что от Сашки один пепел остался… Там даже хоронить нечего было.

– А кто тогда выпивал с ним, не знаете?

– Виктор Круглов да Петр Овчинников.

– А где они сейчас?

– Виктор в прошлом году помер, рак у него был. А Петр здесь живет, пьет потихоньку, вернее, пропивает пенсию. Он в этом году даже лук не сажал, совсем обленился.

– А вы могли бы показать нам его дом?

– Конечно, могу. Но если хотите, могу позвонить ему, он сам сюда придет.

Николай согласился. Вера же, сбитая с толку рассказом хозяина, сидела, пила чай с яблочным вареньем и никак не могла взять в толк, почему Беркутов не сообщил им о смерти Шитова.

Пока Валентин Желтухин дозванивался до Петра Овчинникова (тот не брал трубку), Николай с Верой вышли во двор, там под большой яблоней стоял стол, вокруг него вросли в землю две широкие лавки.

– Ты сейчас думаешь о том же, что и я? – спросил ее Николай.

– Думаю, да.

– Беркутов сказал о Шитове, что тот нигде не работает, его нанимают для тяжелых работ и живет он у своей сестры, которая его кормит.

– Еще он сказал, что Шитов редко бывает в «Отраде».

– Это ты к чему вспомнила?

– Все пытаюсь понять, Беркутов не в курсе смерти Шитова или знал о ней, но почему-то скрыл это от нас. Но если скрыл, значит, в этом есть какой-то смысл…

– Да жук он, этот Беркутов! Взятку получил от дружка Саватеева и теперь будет молчать до последнего.

На крыльце появился сияющий Желтухин:

– Минут через десять придет. – Он имел в виду Петра Овчинникова.

– Спасибо!

– Ну как вам здесь, красота, да? Чистый воздух, сад, земли много… Не хотите купить мой дом? По дешевке отдам!

Петр, мужчина за шестьдесят, высокий, сухой, с давно не стриженными седыми волосами, спадавшими грязноватыми прядями на лицо, приоделся к визиту. На нем были черные брюки, точно такая же, как и у Желтухина, клетчатая рубашка, под которой виднелась застиранная розовая футболка, на ногах – растоптанные резиновые калоши с налипшей на них соломой.

– Тут вот с тобой поговорить хотят, – извиняющимся тоном сказал Желтухин. – Сашкой Шитовым, дружком твоим, интересуются.

За бутылку водки кореш Шитова рассказал о событиях того январского утра 2009 года. Рассказ был короткий, но содержательный. Получалось, что Шитова Саватеев пригласил для того, чтобы вырыть в своем саду яму. То есть в январе, в мороз, надо было копать мерзлую, просто каменную землю. За это ему пообещали заплатить две тысячи рублей, что в то время считалось приличными деньгами, на которые можно было не просто выпить с дружками, но и вообще упиться вусмерть. На вопрос Шитова: «На кой хрен зимой такая яма?» – Саватеев ответил, что это жена чудит, вычитала где-то, как сохранить черенки роз до весны, вот и собирается уложить туда срезанные кусты роз, мол, с запечатанными воском ветками они могут храниться под землей до самого апреля.

– Какого размера яма? – спросил Николай.

– Да я почем знаю?! Сашка сказал, что там не только черенки можно закопать до весны, но и целое дерево! И вообще, он сказал, что эта яма больше походила на могилу! Он-то сколько могил выкопал на нашем погосте! Но нам-то было все до фени! Главное, ему заплатили, сколько обещали. Мы тогда хорошо посидели… В магазин завезли какую-то рыбу вкусную, копченую, она с водочкой так пошла!.. – Вспоминая об этой попойке, пьяница Овчинников даже сглотнул слюну.

– Он видел, как Саватеева укладывает туда кусты роз? – спросила Вера и тут же сама себе ответила: – Все-таки январь был… Где бы она взяла живой розовый куст?