Пять из шести - Александр Антонов

Мария оказалась весьма расторопной особой. Она быстро разобралась с обязанностями горничной, которую Екатерина рассчитала в тот день, когда привезла в дом новую прислугу. Потом пришёл черёд кухарки. Умение готовить блюда русской кухни высоко ценилось среди потомков эмигрантов из России. Однако поварами, умеющими их готовить, могли похвастаться немногие представители русской диаспоры в Рагвае. В Рансьоне — городе, где жили Вяземские, — таких умельцев не было вообще. Поэтому, чтобы семья могла вкусить ностальгическое блюдо хотя бы по праздникам, к плите становилась сама хозяйка дома. Ей это умение передавалось либо от матери, либо от свекрови. Мария, которая подменила на кухне взявшую краткосрочный отпуск кухарку, показала себя знатоком русско-украинской кухни, за что удостоилась похвалы от хозяина дома, и не вовремя собравшаяся в гости кухарка была рассчитана сразу по возвращении с каникул. Сергей охотно согласился с предложением жены увеличить жалование Марии в полтора раза. Всё равно это давало экономию, поскольку та работала за двоих. Теперь из прислуги, помимо Марии, в доме оставались только садовник (он же сторож) и шофёр (он же охранник). Но они на хозяйской половине практически не показывались. Сёстры теперь могли не опасаться любопытных взглядов: Сергей почти полностью был погружён в бизнес, а дочь его от первого брака Люсия была на тот момент слишком мала, чтобы интересоваться чем-либо кроме игр. Приближался момент осуществить то, ради чего Мария появилась в доме Вяземских.

Меж тем над головой Сергея Вяземского совершенно неожиданно сгустились тучи. Причиной столь глобально ухудшения стал конфликт между Сергеем, его партнёрами по бизнесу и главой местной бандитской группировки по кличке Удав. Как я уже говорил, к моменту появления в Рансьоне Кати я обрастал новой легендой в околокриминальной среде. Моим работодателем был местный аристократ и бизнесмен Хосе Гонсалес Кардосо — внешне весьма добропорядочный и всеми уважаемый сеньор. Впрочем, и мой язык не трепыхнёт назвать его бандитом — так, мелкие, и, очень редко, средние грешки. Как-то раз, ещё до моего появления в Рагвае, Кардосо выпивал со своим старым приятелем Сергеем Вяземским, и тот, в порыве пьяного откровения, озвучил схему быстрого обогащения, а потом до конца вечера сетовал на то, что он, как потомок эмигранта, не может сам претворить её в жизнь. На следующий день, помнящий всё, что касается денег, Кардосо, просчитал проект Сергея на калькуляторе, и, к своему немалому удивлению, обнаружил, что тому действительно удалось нащупать золотую жилу. Правда, для осуществления проекта требовалась поддержка на правительственном уровне. И тогда Кардосо вспомнил ещё об одном друге детства, по имени Филиппе Родригес Фернандес, который занимал крупный пост в столице. Упускать шанс приумножить свой и так уже немалый капитал, притом вполне законным путём, Кардосо не хотел. Для осуществления проекта он решил создать совместное предприятие на базе своего капитала и принадлежности к аристократической элите, связях Фернандеса и практической смётке Вяземского. Для этого он поспешил собрать друзей на своём ранчо близь Рансьона, где вскоре возник документ, скреплённый тремя подписями и заверенный приглашённым для такого случая нотариусом.

Дела у друзей шли хорошо. Прибыль росла с каждым годом, пока не достигла такого размера, что на неё положил глаз Удав. Его брат вызвал акционеров на переговоры, где в ультимативной форме потребовал для мафии доли в прибыли. Друзей на переговорах представлял Сергей Вяземский. Он намеревался закончить дело миром и предложил противной стороне снизить предъявленную сумму до разумных пределов. Но брат Удава счёл предложение оскорбительным и схватился за оружие. Пришлось Сергею действовать на опережение, и мафиози рухнул с простреленной головой.

Я присутствовал на стрелке и лично толкнул Сергея на землю, когда сопровождавшие брата Удава бандиты открыли пальбу. Но это был не их день. Потеряв ещё двоих человек, бандиты убрались, прихватив с собой трупы. Теперь по всем законам жанра должен был последовать ответный ход со стороны Удава. «Латинское танго» вполне могло лишиться одного из ключевых танцоров, а замена ему всё ещё не была подготовлена. Мне было жаль Катю, но долг перетягивал жалость, и я, так ничего не рассказав ей о стычке с бандитами, практически приказал форсировать обмен сестёр в постели Сергея. Девушки выполнили приказ, о чём Катя скупыми фразами доложила мне уже на следующий день. А ещё через десять дней она доложила о том, что у сестры появились первые признаки беременности.

Поход к врачу беременность подтвердил. Но это случилось уже после гибели Сергея.

Екатерина Вяземская

Смерть любимого человека пошла в погашение счёта, который предъявила к оплате судьба. Сестра оттянула часть горя на себя, и только это помогло мне тогда выжить. Врача мы посетили только после того, как справили сороковины. У нас уже не было сомнения в том, что Катя носит под сердцем ребёнка Сергея, и врач это лишь подтвердил.

Я и тогда, и после часто спрашивала себя: знал ли Альварес о грозящей Сергею опасности? Теперь знаю точно — знал. Знал и ничего мне не сказал. Я не выдвигаю против него никаких обвинений, но от встреч с этим человеком впредь постараюсь себя уберечь.

Когда с большой долей вероятности стало известно, что у нас — я не оговорилась, именно у нас — будет мальчик, радости не было предела. Даже угрюмый последние недели Альварес — и тот заметно повеселел.

Тем временем человека, приказавшего убить Сергея, настигло возмездие. Друзья и компаньоны Сергея — особенно для этого постарался Фернандес — сделали всё, чтобы мафиози попал в руки рагвайской Фемиды. Слепая богиня и на ощупь определила, что пред ней отъявленный негодяй, и надолго поместила его на нары. Я присутствовала на вынесении приговора, изображая Марию, которая всюду теперь сопровождала беременную хозяйку. Я тогда собственной кожей почувствовала, как сладка месть. Было даже неважно, что Удава осудили не за убийство Сергея, по этому эпизоду так и не удалось собрать достаточно улик. Мне хватило тоскливого взгляда убийцы, в котором читалось: этого заключения он не переживёт.

* * *

Все сроки прошли, а наш мальчик не спешил появляться на свет. Когда же решился, то сделал это с неохотой, отчего роды получились тяжёлыми. Однако, вопреки опасениям врачей, всё закончилось благополучно: Екатерина Вяземская в исполнении моей сестры произвела на свет здорового мальчика, которого в честь отца назвали Серёжей.

После того, как улеглись волнения, вызванные рождением наследника, жизнь в доме Вяземских стала налаживаться. Мы с сестрой всегда испытывали друг к другу нежные чувства, но ближе чем теперь были, наверное, лишь в утробе матери. И дружно начихали на приказ Москвы вернуть одну из нас на Родину. Понятия не имею, как объяснялся с Центром Альварес, но повторного приказа не последовало. Время мы теперь отсчитывали карандашными метками на косяке, так мы по семейной традиции отмечали рост нашего мальчика. У нас никогда не возникало разногласий по поводу: кому какую личину носить. Для моей падчерицы Люсии и всего остального мира я была Екатериной Вяземской, а сестра — Марией. Оставаясь наедине с Серёженькой, мы менялись местами. Но двух мам одновременно сын не видел никогда: мы боялись нанести вред неустойчивой детской психике.