Другой Синдбад - Крэйг Шоу Гарднер

Наконец я запаниковал. Может быть, я все же смогу каким-нибудь способом убедить Малабалу спасти всех нас. Да, верно, до сих пор мне это не удалось, но, возможно, я старался недостаточно. Да, вот именно. Побольше настойчивости. Откровенная мольба и подобострастие — вот единственный выход.

Я упал перед магом на колени:

— Пожалуйста, Малабала, неужели вы не можете спасти нас?

— Отлично, я буду рад перевести королеве вашу просьбу уделить вам некоторое время, — снисходительно сообщил Малабала.

— Уук, — кокетливо заметила королева.

— Уук уук скрии уук, — ответил Малабала.

— Ее королевское величество ожидает королевских развлечений, — перевел он сразу же после этого.

— Нет! — Слово это сорвалось с моих губ прежде, чем родилось в мозгу.

Тут маг нахмурился, словно только что услышал мою паническую мольбу:

— Полагаю, я смог бы изобрести какие-нибудь способы бежать, не будь я уже столь уставшим после укрощения шторма, а теперь еще и от этой переводческой магии. Языковые заклинания изматывают куда больше, чем людям кажется. — Он умолк, чтобы милостиво улыбнуться мне. — Вот почему я вдвойне признателен, что вы решились на эту жертву. Смерть простого носильщика позволит мне в достаточной мере восстановить свою силу, чтобы спасти в дальнейшем всех этих людей. Неужели вы захотите пожертвовать этой уверенностью в будущем ради сиюминутного заклинания, которое, вполне возможно, даже не сработает?

Что ж, значит, ничего не поделаешь. Маг не хочет меня слушать, и я обречен на короткую, но весьма бурную жизнь с королевой обезьян.

— А, — было моим единственным ответом, поскольку мозг мой отказывался нормально работать.

— Ну вот! — с огромным удовлетворением сказал Малабала. — Я знал, что вы согласитесь с моей точкой зрения, когда разумно ее обдумаете. — Он сердечно похлопал меня по спине. — Тем временем ваша королева ожидает ответа.

— Уук, — со значением повторила королева.

— Замысловатые описания — это часть ритуала, — объяснил Малабала. — Сейчас от вас ждут этого, как вскоре будут ожидать кое-чего другого. Итак, что вы будете делать?

Похоже было, что мне действительно уук, так или иначе.

Итак, я и в самом деле должен пожертвовать собой ради остальных. По крайней мере, заплатив такую великую цену, я мог бы быть уверен, что мне уготовано место на небесах, если только у них там нет каких-нибудь правил насчет слишком тесной близости с обезьянами. Пора было приниматься за дело. Но чтобы сделать это, я должен что-то им ответить. Слова давались мне с некоторым трудом.

— Я… конечно… постараюсь… может быть… попробовать… один раз, — сумел наконец выдавить я.

Маг сказал, что не знаком со словом «а» и не может переводить более чем с двух языков одновременно. Я ответил, что буду стараться как могу. Тогда Малабала перевел обезьянам какие-то из моих слов, но отвечал ли я на последний вопрос или на какой-то заданный давным-давно, было совершенно непонятно. Я лишь надеялся, что этот мой ответ подойдет и к теперешней ситуации. Между тем и королева, и капитан продолжали свои обезьяньи домогательства.

— Королева хочет содрать с вас кожу заживо, — сообщил некоторое время спустя Малабала. Потом, чуть погодя, ответил: — Одного раза недостаточно.

— Ну, может, мы смогли бы отложить… — Я сдержался, не успев высказать своего истинного страстного желания. — Нет, Малабала, скажите им лучше, что я… э… постараюсь изо всех сил… конечно учитывая мои физические возможности… м-м… повторить кое-что дважды, вот.

Малабала и обезьяны принялись оживленно переговариваться.

— Королева не любит ложной скромности, — сказал Малабала в разгар этой беседы. — Все обезьяны знают про удивительные способности человеческих самцов.

— Уук гриич уук скрии! — разнеслось над общей суматохой.

— Третье испытание начинается! — перевел наконец маг.

Но тут я увидел направляющихся ко мне обезьян.

Мне хотелось бы говорить, что я шел навстречу судьбе со спокойным достоинством. Однако я был бы недобросовестным рассказчиком, не упомянув о том, что дело не обошлось без некоторого количества брыканий и воплей.

Как бы то ни было, по прошествии времени меня грубо швырнули на гору перин в каюте. Мои молотящие по воздуху руки запутались в простынях, и к тому времени, когда я выпутался из них, все обезьяны, кроме одной, исчезли, и это оставшееся, завешенное покрывалами существо запирало на засов дверь.

Однако почему-то в этой сквернейшей из ситуаций надежда отказывалась покидать меня окончательно. Я уставился на приближающуюся ко мне огромную гориллу. Я решил снова заговорить с ней на ее родном языке, на этот раз очень тщательно избегая слова «уук». Я не мог разумно разговаривать с ней на языке, которого не понимал, но, возможно, мне удастся запутать ее или, еще лучше, привести в ярость. Быть может, нашептывала надежда моей душе, тебе все-таки удается отыскать какой-то способ отговорить ее от любовных намерений и просто вынудить ее убить тебя тотчас же.

— Скрии, — отважился я. — Гиббер гиббер хоо.

Она помедлила. Неужели мне удалось остановить ее так быстро? Она разглядывала меня из-под полуприкрытых век.

— Уук, — прошептала она сипло.

Очевидно, моя первая попытка рассердить ее оказалась не вполне успешной. Если бы только я мог вспомнить слова, при помощи которых провозгласил кровавый поединок. Но на самом деле я прекрасно помнил их; в конце концов, во всем обезьяньем языке их было всего пять или шесть. Но эти слова могли означать многое. Все дело в тоне, напомнил я себе.

— Скрии! — вскричал я во всю глотку. — Гиббер хоо гиббер!

— Скрии? — Она сорвала с себя вуаль, голос ее был полон страсти. — Уук! Уук! Уук! — выдохнула она сквозь острые желтые зубы. И рысью устремилась ко мне через каюту.

Очевидно, я был неспособен воспроизвести нужный тон. Учитывая, с какой скоростью приближалась королева, я должен был быстро придумать что-то еще. Но мое невежество по части обезьяньего языка было слишком велико, чтобы продолжать пылко объясняться на нем. Быть может, подумал я, если бы вместе с несколькими фразами на обезьяньем я использовал какие-нибудь универсальные жесты, это помогло бы объяснить ей, что мои слова вовсе не были любовными признаниями.

Она сгребла меня сзади за халат и принялась тянуть его с меня через голову.

— Скрии! — завопил я, отбрасывая ее руки и натягивая одежду обратно. — Гриич хо хо!

Но в тот же самый миг я почувствовал, как с ног моих стащили сандалии. Как такое могло быть? Я видел, что ее руки не касались меня, и впал в полную панику.

Мои худшие опасения подтвердились. Она раздевала меня и ногами тоже. Я должен был сообразить, что у меня нет шансов отделаться от амурных притязаний четверорукого существа.