Король Лир. Антоний и Клеопатра - Уильям Шекспир

class="p1">Свои щиты, изрубленные в битве.

Жаль, в наш дворец все войско не вместится,

А то бы сели мы за общий стол

И выпили в честь завтрашнего боя,

Который судьбы царств определит. —

Эй, трубачи, пусть медный голос труб,

Соединившись с грохотом литавр,

Весь город оглушит. Пусть этим гулом

Приветствуют нас небо и земля.

Уходят.

Сцена 9

Лагерь Цезаря. Солдаты стоят на страже. Входит Энобарб.

Первый солдат

Нас сменят через час. А если нет,

Вернуться в караульню мы должны.

Ночь лунная, и в два часа утра,

Как говорят, возобновится битва.

Второй солдат

Вчера, признаться, туго нам пришлось.

Энобарб

О ночь, тебя в свидетели беру!..

Третий солдат

Кто это там?

Второй солдат

Постой-ка… Дай послушать.

Энобарб

О ты, луна, свидетельницей будь!

И в час, когда изменников помянут

С презрением потомки, подтверди,

Что каялся несчастный Энобарб

Перед тобою.

Первый солдат

Энобарб!

Третий солдат

Тсс… Слушай.

Энобарб

Державная властительница скорби!

Впитай разлитую в ночи отраву

И выжми на меня – пусть жизнь моя,

Что с волею в разладе, оборвется.

Разбей иссушенное горем сердце

О камень преступленья моего

И этим положи предел тоске.

О ты, Антоний, чье великодушье

Огромнее, чем низость Энобарба, —

Прости, как человеку человек,

А мир пускай меня заносит в список

Изменников и трусов. О Антоний!

Антоний!..

(Умирает.)

Второй солдат

Может, нам его окликнуть?

Первый солдат

Послушаем. Вдруг скажет он такое,

Что Цезарю полезно будет знать.

Третий солдат

Послушаем. Но он заснул как будто.

Первый солдат

Скорей в беспамятстве. Ведь перед сном

Таких молитв ужасных не творят.

Второй солдат

Разбудим-ка его.

Третий солдат

Проснись! Проснись!

Эй, отзовись!

Второй солдат

Откликнись, эй! Ты слышишь?

Первый солдат

Смерть сцапала его.

Барабанный бой вдали.

Чу! Барабан —

Негромким рокотом он будит спящих.

Пора. Труп в караульню отнесем.

Он человек не из простых.

Третий солдат

Пойдемте.

А может быть, еще очнется он.

Солдаты уходят, унося труп Энобарба.

Сцена 10

Поле боя, между двумя лагерями. Входят Антоний и Скар с войсками.

Антоний

Они готовятся к морскому бою.

На суше, знать, мы им не по нутру.

Скар

Готовятся на море и на суше.

Антоний

Хотя бы в воздухе, хотя б в огне!

Мы всюду им дадим отпор. Но к делу.

Пехоту под командованьем нашим

Близ города поставим, на холмах.

Флот получил приказ и вышел в море,

Нам будут хорошо видны отсюда

Маневры кораблей.

Уходят. Входит Цезарь с войском.

Цезарь

Пока они на нас не нападут,

Не двигаться. А нападут навряд ли:

Цвет войска он послал на корабли.

На поле! Знайте, что успех за нами.

Уходят. Возвращаются Антоний и Скар.

Антоний

Наш флот и вражеский почти сошлись.

С пригорка, где сосна, все видно лучше.

Взгляну и сразу же вернусь к тебе.

(Уходит.)

Скар

Между снастей царицыной галеры

Гнездо слепили ласточки. Авгуры

Отмалчиваются; их вид зловещ.

Антоний то отважен, то растерян.

Подточенное счастье то ласкает

Его, как встарь, надеждой на победу,

То гибелью пугает.

Вдали шум морского сражения. Возвращается Антоний.

Антоний

Все пропало!

Я предан этой подлой египтянкой.

Флот перешел на сторону врага.

Смотри – они кидают шапки вверх

И вместе пьют, как старые друзья.

О тварь втройне продажная! Мальчишке

Меня ты предала. Теперь с тобой,

С тобой одной мое воюет сердце. —

(Скару.)

Войска распустишь. Мне одно осталось:

Свести с колдуньей счеты. И – конец.

Войска распустишь. И спасайся сам.

Скар уходит.

О солнце! Мне уж больше не увидеть,

Как ты восходишь. Счастье и Антоний

Здесь, расставаясь, руки жмут друг другу.

Вот он – конец. Приверженцы мои,

Отказа не слыхавшие ни в чем,

Лизавшие мне пятки по-собачьи,

Сиропом растеклись и влить спешат

Нектар в цветенье Цезаря. А кедр,

Который поднимался выше всех,

Стоит с ободранной корой. Я предан.

О лживая египетская тварь!..

О колдовство! Ей стоило взглянуть —

И я бросал свои войска в сраженья.

Подумать, что ее объятья были

Венцом моих желаний, целью жизни!

И вот она, как истая цыганка,

Меня мошеннически обыграла,

И нищим стал я. – Эрос! Эй, ко мне!

Входит Клеопатра.

Ты, ведьма? Прочь!

Клеопатра

За что мой повелитель

Так гневается на свою любовь?

Антоний

Сгинь! Или расплачусь с тобой за все

И Цезарю триумф его испорчу.

А надо бы, чтоб выставил тебя

Он на потеху озверелой черни;

Чтоб за его победной колесницей

Тащилась ты, как грязный ком, которым

Запятнан женский пол; чтобы тебя

Как чудище за мелкую монету

Показывали каждому зеваке.

Пусть ногти, ждущие уже так долго,

Октавия вонзит в твое лицо!

Клеопатра уходит.

Себе самой на благо ты ушла,

Конечно, если только жизнь есть благо.

Но, в гневе умертвив тебя, я спас бы

Тебя от множества смертей. – Эй, Эрос! —

На мне рубашка Несса. Геркулес!

Вдохни в меня неистовство твое!

Хочу раба на лунный серп закинуть.

Хочу тяжелой палицей твоей

Покончить с самым дорогим на свете.

Смерть ведьме! Продала меня мальчишке…

Я жертва заговора… Но она

Должна за это умереть. – Эй, Эрос!

(Уходит.)

Сцена 11

Александрия. Покой во дворце. Входят Клеопатра, Хармиана, Ирада и Мардиан.

Клеопатра

Скорее! Помогите! Он бушует

Сильней, чем Теламон из-за щита.

Он яростней, чем Фессалийский вепрь.

Хармиана

Ты в царской усыпальнице укройся,

Антонию мы скажем – ты скончалась.

Властителю с величьем распрощаться

Труднее, чем душе расстаться с телом.

Клеопатра

Да, в усыпальницу. – Ты, Мардиан,

Ступай к нему и расскажи, что я

Покончила с собой; что перед смертью

В последний раз шепнула я: «Антоний».

Разжалоби его. И поспеши

Мне рассказать, как смерть мою он принял.

Ступай. – Ну, в усыпальницу. Скорей!

Уходят.

Сцена 12

Там же. Другой покой. Входят Антоний и Эрос.

Антоний

Ты думаешь, перед тобой Антоний?

Эрос

Да, господин.

Антоний

Бывает иногда,

Что облако вдруг примет вид дракона,

Что пар сгустившийся напоминает

Медведя, льва иль крепостную стену,

Нависшую скалу иль горный кряж,

Иль синеватый мыс, поросший лесом.

Так воздух нам обманывает зренье.

Ты в сумраке вечернем наблюдал

Такие чудеса?

Эрос

Да, господин мой.

Антоний

Перед тобою – конь, и вдруг мгновенно

Он в облаках теряет очертанья

И, как вода в воде, неразличим…

Эрос

Бывает, господин мой.

Антоний

Добрый Эрос,

И я теперь