Правая рука дьявола - Лилит Сэйнткроу

— Спи, моя любопытная. — Его голос был теплым, он нежно поцеловал меня в лоб. — Ты и так уже доставила много проблем моему спокойствию.

— Хм. Проблем могло бы быть больше, если не браслет. — Было приятно спокойно лежать, а не прислушиваться к каждому звуку и чувствовать, как кожа подергивается от напряжения.

— Браслет. — Похоже, это не очень ему понравилось. Я подумала, что, возможно, нарушила какой-то демонический протокол.

Я приоткрыла один глаз и увидела, как он смотрит на мое лицо, его глаза были лучиками света в темной комнате отеля. Здесь не пахло как дома; но запах Джафримеля и мой запах окрасили воздух мягкой физической неподвижностью.

— Он был в лимузине. Я думала это от тебя. — Я немного изогнулась, освобождая из-под себя левую руку, облокотилась на локоть, и дала ему возможность взглянуть на браслет.

Джафримель коснулся его одним золотистым пальцем, его глаза тускло светились.

— Ах, — произнес он. — Я вижу… Что ж.

— «Что ж» что? — Я снова зевнула. Он взял мою левую руку, закрыл вокруг нее свои пальцы и поднес к губам. Поцеловал каждый палец, каждое прикосновение светилось в темноте. Гром сотряс небо, но под его крыльями было тихо и тепло.

— Завтра скоро наступит. Спи.

— Но что это такое, если ты мне этого не дарил? — Меня накрывала тьма, я проваливалась в нее. Он был самой безопасной гаванью, которую я когда-либо знала.

— Я полагаю это от Люцифера, Данте. Спи.

Я уснула.

Когда я проснулась, постель была пуста. Тусклый солнечный свет падал в окно, вырисовывая стоящего Джафримеля; руки сцеплены за спиной, смотрит вниз на свободный город. Свет скользил по его длинному черному пальто и темным волосам – сейчас они стали длиннее и спадали на его лоб, вместо короткой военной стрижки. Мне нравилось, как отросли его волосы, так он выглядел менее суровым.

Я приподнялась на локтях, без тяжелой волны моих длинных волос, затылок казался голым. Я собрала простыню, сжала около груди. Увидела блеск браслета, кольца заискрились, когда новая быстрая волна энергии прокатилась по мне. Это было приятно, определенно. Может, побочный эффект от того, что он стал… кем бы он ни был.

Демон. Снова. Но все еще Джафримель.

Все еще мой падший.

Я потерла лицо, кольца царапались. Провела пальцами по волосам, немного вздрогнула, когда короткие пряди коснулись моей кожи. Они были такими послушными, их будет легко распутать, но такими плотными, что расчесывание могло затянуться. Я посмотрела на спину Джафримеля, и остатки ночи обрушились на меня.

Словно почувствовав мой пристальный взгляд, он отвернулся от окна. Я почувствовала дрожь в стенах – он так хорошо выставил защиту в комнате, она была почти незаметна. Его глаза горели зеленым в сером свете, лицо было прежним. За исключением тонких линий между его угольных бровей, один уголок его рта был опущен, на щеках были странные тени.

— Доброе утро. — Я зевнула.

Он кивнул.

— Скорее день. Как ты себя чувствуешь?

Я задумалась. Голодна, все еще немного трясусь от переизбытка адреналина прошлой ночью, и надеюсь выйти живой из новой игры Люцифера.

— Не так плохо, — соврала я. — А ты?

Он пожал плечами, привычное движение.

Мы оба изучали друг друга. Наконец, я похлопала по кровати рядом с собой.

— Иди сюда, сядь.

Он беззвучно подошел к кровати и сел. Я коснулась его плеча через пальто, потерла ладонью – бархат против железа – провела пальцами по щеке, скользнула в волосы. Коснулась его лица – он закрыл глаза, наклонился к моим рукам с тихим вздохом. Я погладила его затененные щеки, стирая влагу.

Не думала, что демоны могут плакать.

Я дотронулась до его красиво изогнутых скул, водила кончиком пальца по его губам, пока не исчезло мучительное выражение лица. Потом погладила морщинку между бровей, она ослабла. Неловко коснулась бровей. Его глаза были пулу закрыты, они горели даже под веками.

— Что ты чувствуешь? — прошептала я, сердце замерло.

Вот оно, эту полу улыбку он использовал только для меня.

— Это приятно.

— Насколько приятно? — я тоже улыбнулась.

— Весьма приятно, хедайра. — Он подался вперед к моим прикосновениям, его лицо расслабилось. Его аура переплелась с моей, гладила спину, пока я успокаивала его.

— Джафримель.

— Данте. — Его губы нежно произнесли мое имя. Он немного наклонился к моим пальцам, короткое движение, от которого сердце подпрыгнуло к горлу.

— Почему ты попросил Люцифера вернуть тебе силу демона?

Его выражение лица не изменилось.

— Я не мог упустить такой хороший шанс. Почему ты обрезала волосы?

— Маскировка. Не думаю, что могла бы воспользоваться кожным спреем, и если бы я это сделала, мной бы интересовались псионы. — Я сделала паузу, оценив его искаженное выражение лица. — Прости. Я вспылила прошлой ночью, — произнесла я в знак примирения. Признала, что полноценный демон на моей стороне повышает мои шансы на выживание.

— Я не какой-то ненадежный человек, Данте. Я пал; я падший, и моя судьба принадлежит тебе. Меня беспокоит, что ты забыла об этом. — Его глаза были до сих пор закрыты. Он поднял подбородок, вытягивая шею. Я пробежалась пальцами по чувствительному изгибу его подбородка, и он вздрогнул.

Как ни странно, эта ответная дрожь убедила меня. Нужно ли убеждение, когда я опять спала с ним? Снова разделила с ним свое тело?

— Если бы ты просто поговорил со мной об этом, я бы так не запуталась. Не уже ли я так много прошу? — «Я думаю это разумно, Джаф. Более разумно, чем кто угодно, кто может знать, о чем я думаю. Я не знаю, как прощать людей».

— Ты обещала не сомневаться во мне. — Его голос был тихим и сладким.

«В этом-то вся и суть. Я верю тебе, поэтому и спрашиваю».

— Если ты расскажешь мне, что случилось, когда люди пытались меня убить, мне станет легче, — повторила я, но без прежнего огня. — Ты просто свалил все на меня на глазах у Люцифера. Как я должна себя чувствовать?

— Ты должна была быть шокирована. Так было нужно. — Он произнес это так нежно, так рассудительно, что я почувствовала себя идиоткой, которая не понимает очевидных вещей. Его глаза горели зеленым и напоминали глаза Люцифера, хоть в них и не было присущего ужаса Дьявольского взгляда. Я даже могла сказать, почему он выглядел по-другому – он был более… человечным. Даже с горящими глазами и странным лицом, тонкая грань между суровостью и красотой, он все равно выглядел более человечно, чем когда-либо раньше.