Как эскимосы сохраняют своих детей в тепле, или Самый практичный подход к воспитанию вашего ребенка - Мэй-Лин Хопгуд

В то же время есть общества более снисходительные к детским шалостям, сконцентрированные на формировании ребенка с первых дней его жизни. Вероятно, в это трудно поверить, но есть люди, которые считают, что нельзя заставлять ребенка подчиняться. Рут Бенедикт, которая считается одним из виднейших представителей этнопсихологического направления в американской антропологии, пишет: «Многие американские индейские племена категорически не признают идеальным покорного или послушного ребенка. Принц Максимилиан фон Вид-Нойвид[37], более ста лет назад посетивший индейцев племени кроу, описывает, как отец хвастался упрямством своего маленького сына, и это притом, что сам отец был предметом насмешек. «Он будет мужчиной», — гордо сказал отец. Он хотел, чтобы его сын, когда станет взрослым, проявлял характер и не казался в глазах товарищей забитым существом».

Ученый Джулия Спротт, автор книги «Воспитание маленьких детей на Аляске»[38], пишет, что у местных жителей традиционным стилем наказания является убеждение и объяснение — метод, который ошибочно можно принять за бесконтрольность, тогда как он свидетельствует о большой любви к детям и дает положительные результаты в процессе воспитания.

В Америке родители уделяют много времени вопросам воспитания; сотни книг, телевизионных передач и блогов посвящены обсуждению вопроса, как воспитать ребенка, который будет хорошо себя вести. В школах редко используют палки и трости для телесных наказаний (мои учителя физики, химии и математики использовали их ежедневно); педагоги придерживаются политики нулевой толерантности в отношении драк и проявлений насилия. Дома многие родители используют своего рода правила, систему поощрений и наказаний, и предпочитают использовать систему поощрений и тайм-аутов[39], а не телесные наказания.

В то же время мы смотрим шоу, такие как «Няня-911», выходим из себя, глядя на непослушных детей, и считаем, что усталые и неумелые родители должны тверже проводить свою линию с детьми.

Я не могла согласиться с идеей о невмешательстве, высказанной японской воспитательницей, поскольку считала, что родители должны сделать замечание или наказать за плохое поведение раньше, чем конфликт перерастет в полномасштабную войну. К тому же это плохо сочеталось с тем, что я знала о Японии. Когда я была в Токио, меня поразило, насколько вежливо вели себя люди в этом городе, как они дожидались своей очереди, чтобы сесть в вагон или войти в лифт; казалось, они изо всех сил стараются избежать конфликта. Идеи конфуцианства о строгом и точном определении обязанностей, подчинении и глубоком уважении к старшим оказали влияние на способ формирования характера ребенка в японском обществе.

Тобин объяснил, что в Японии становится все меньше и меньше детей, и опыт, полученный в дошкольном возрасте, поможет ценить радости и страдания быть членом общества. Выстаивать в драках и мириться с характером, таким как у Хироки, — это не только урок коллективной согласованности действий, но и возможность почувствовать себя членом группы. В 1985 году директор японского детского сада в Киото сказал исследователям, что «воспитателю было трудно с Хироки, но я бы не сказал, что детям было с ним трудно. Дети, вынужденные общаться с таким ребенком, как Хироки, учатся быть более совершенными людьми». Я думаю, что некоторые американские родители, скорее всего, потребовали бы, чтобы такого ребенка убрали из группы, поскольку он мешает остальным детям. А вот воспитатели из японского детского сада сказали, что дети должны научиться общаться с нарушителями спокойствия (которые всегда есть в любом обществе), и этот опыт общения пригодится им во взрослой жизни.

Тобин рассказал мне, что воспитатели считали, что «если у детей не будет подобного опыта, то они будут нуждаться в ком-то более влиятельном, кто бы вмешался и спас положение. Мы отвечаем за то, чтобы реже кричал воспитатель или мама. В американских садах воспитатель — дополнение матери. В японских садах делается больший акцент на отношениях между детьми».

Американка Сюзанна Камата помнит свое удивление, когда стала свидетельницей этой философии в действии. Это случилось в 1989 году, спустя два года после ее переезда в Японию. Раз в неделю она преподавала английский язык в сельской школе на острове Сикоку. В причудливом строении рядом с начальной школой находилась группа детского сада, состоявшая примерно из десяти детей; воспитателем была пожилая женщина из местных. В здании был учебный класс со столами и стульями и зал со сценой для занятий ритмикой, где дети могли побегать; во дворе была огороженная детская площадка.

Однажды зимним утром несколько мальчиков начали толкаться и задираться в учебном классе. Вместо того чтобы разнять их, воспитательница сказала, чтобы они продолжили драться в зале. Она собрала остальных детей, сказала, чтобы они перешли в другую комнату и подождали. Вскоре драка закончилась.

— Воспитательница позже поговорила с мальчиками, чтобы узнать, почему они дрались, и попыталась заставить их увидеть, в чем была их ошибка, — рассказала мне Камата. — Я была потрясена.

Однако она иностранка, и хотя, по ее словам, «здесь, в Японии, я в значительной степени ощущаю себя как дома, но знаю, что в полной мере это не так», и для нее непривычны подобные методы воспитания.

Прожив в Японии более двадцати лет, выйдя замуж за японца, поселившись в городе Токусима и воспитывая двоих детей, Камата стала лучше понимать методы японского воспитания. Ее дочь страдает нарушением слуха, и они с братом часто дерутся из-за проблем в общении.

— Я стараюсь не вскакивать сразу, чтобы разнять их, и даю им возможность самим объясниться и уладить конфликт, — сказала она. — Но меня беспокоит, что японские воспитатели отводят взгляд, когда этого не стоит делать. Детям не всегда удается решить проблемы. Я думаю, что японцы противники конфронтации, и это вполне может быть причиной, почему воспитатели не хотят вмешиваться. Возможно, они просто не знают, как поступать в подобных ситуациях. Некоторые критики утверждают, что то, что происходит в Японии, — это регуляция группы, а не саморегуляция, и что невмешательство взрослых стало одной из причин появление такой проблемы, как буллинг.

В последние годы слово «буллинг» неизменно присутствует в заголовках статей о суицидах и попытках суицида детей, уставших от запугивания и травли. Министерство просвещения пыталось заставить общество обратить внимание на эту проблему, и некоторые учителя старались уделять особое внимание разговорам о чувствах, которые испытывают другие люди, читали детям народные сказки, в которых говорилось, что чувствуют люди, над которыми издеваются.