Идеальный мужчина - Джорджет Хейер

— Что? — воскликнула она, мгновенно переставая дуться. — Линдет, ты что, и впрямь намерен со мной вальсировать? О, ты просто меня дразнишь!

— И не думаю. — Он покачал головой. — Для тебя новость, что на балу будут танцевать вальс?

— Да, и это так здорово! — захлопала она в ладоши. — Заявляю во всеуслышание, что готова расцеловать леди Колебатч! Но как она осмелилась зайти так далеко? Подумать только, как посмотрит на это миссис Миклби?!

— А это с ее санкции, с ее благословения, ну почти.

— Невозможно!

— Уверяю тебя! — Его глаза смеялись. — Леди Колебатч обратилась к ней за советом насчет бальных танцев, а та, естественно, по цепочке — к своим лондонским родственникам — высочайшим авторитетам и знатокам светской жизни. Они уведомили ее, что на вальсах сейчас все помешаны, и их даже танцуют у Олмака. Написали ей, что только одни провинциалы все еще косятся на вальс. А посему…

— Вот это да! — захихикала Тиффани. — Надо же, великая миссис Миклби — и всего лишь провинциалка! Ну, теперь мне все ясно.

— Так ты согласишься станцевать со мной?

— Если тетя разрешит, — скромно потупилась она.

Он улыбнулся, слегка пожал ей руку и направился обратно к фаэтону. Тиффани пришла в такой восторг от услышанного, что не только смогла стерпеть то, что с ним рядом вместо нее оказалась Пэтинс, но еще и всю дорогу до Стаплса без устали болтала с мисс Трент о поездке в Лидс за покупками.

Между тем лорд Линдет, естественно, рассказал своей спутнице о том, что на балу в Колби-Плейс будут танцевать вальс. Пэтинс была удивлена не меньше Тиффани, но восприняла новость совсем по-другому, сказав в раздумье:

— Я не умею танцевать вальс, но мне доставит удовольствие наблюдать за другими.

— О, выучить его на для вас сущий пустяк! — заверил он. — Я же знаю, как вы хорошо танцуете, мисс Чартли! Любой учитель танцев научит вас за один урок. Ну, в крайнем случае, могу и я…

Она с благодарностью улыбнулась, но ответила просто:

— Не думаю, что мама разрешит.

— Не разрешит? Даже когда узнает, что этот танец одобряет миссис Миклби?

Пэтинс отрицательно покачала головой, однако воздержалась от объяснений. Ее мама считала — подлинная леди никогда не теряет своего достоинства, в отличие от выскочек, к какому бы классу они ни принадлежали. Правда, она никогда ничего не говорила о новомодном танце, но к ее мнению все равно придется прислушаться. Миссис Чартли была гораздо лучше воспитана, чем жена сквайра, и кому, как не Пэтинс, было знать, как ее заденет предложение принять взгляд на него миссис Миклби за эталон?

— Разве она все еще считает вальс неприличным танцем? — поинтересовался Линдет. — Ну точно так же, как и моя мать, пока наконец не убедилась, что это не так! Попробую убедить миссис Чартли сменить гнев на милость. Это же несправедливо, если вам придется лишь смотреть, как танцуют другие.

— Боюсь, вам не удастся ее переубедить, — возразила она, думая, что за его словами не кроется подлинного намерения.

Но она глубоко ошибалась. Когда они добрались до дома пастора, Линдет вошел вместе с ней и вскоре принялся уговаривать миссис Чартли изменить отношение к немецкому танцу, когда-то так возмутившему Лондон.

Пожилая леди не могла не поддаться его обаянию, но ее понятие о приличиях было незыблемо, как скала. И весьма сомнительно, удалось ли бы Джулиану поколебать ее отношение к вальсу, если бы неожиданно он не получил поддержки от пастора, чего совсем не ожидал. Войдя в комнату и узнав, о чем идет речь, мистер Чартли заявил, что с сотворения мира старшее поколение людей осуждает привычки и поведение молодежи, идущей ему на смену. Лично сам он не стал бы судить о танце, которого не видел. Улыбнувшись доброй улыбкой юному лорду, пастор попросил его показать основные па.

— Мистер Чартли! — запротестовала его жена, с трудом удерживаясь от смеха.

— В молодости я очень любил танцевать, — благодушно возразил священник. — Дорогая, ты же помнишь, какими мы были нетерпеливыми? Не могли дождаться, когда объявят следующий танец, и оказывались в кругу еще до того, как музыканты начинали играть.

Его слова вызвали всеобщий смех. А когда глава семейства заявил, что не желает, чтобы его дочь была не от мира сего, миссис Чартли с видом насмешливого отчаяния всплеснула руками и согласилась обождать с окончательным выводом. Кончилось тем, что Джулиан настоял дать Пэтинс первый урок при содействии мисс Джейн Чартли, которая не только заставила старшую сестру занять исходное положение рядом с ним, но и вызвалась обеспечить музыкальное сопровождение. И проделала это с таким апломбом да так лихо, четко выдерживая ритм и на счет «раз, два, три», что ее изумленная мама не на шутку задумалась — кто же научил ее играть вальсы? Уж явно не чопорная гувернантка, занимающаяся ее воспитанием.

Пэтинс, как и ее отец, очень любила танцевать и, после того как справилась со смущением, показала себя способной ученицей. Сначала она вся напряглась, когда Линдет в первый раз положил руку на ее талию, но затем быстро усвоила па и ритм.

— Браво! — воскликнул пастор, разразившись негромкими аплодисментами. — Очень мило! И вправду очень мило!

— Ты так полагаешь, папа? — с надеждой спросила Пэтинс. — Я была такой неуклюжей и все время сбивалась с ноги. Но если ты думаешь, что это вполне прилично, и сам танец тебе правится, я… я, пожалуй, научусь как следует. Это так захватывающе!

Именно это ее последнее непроизвольное восклицание заставило миссис Чартли позже заявить:

— Дорогой Джон, по выражению твоего лица я заключила, что вальс весьма неприличный танец. Когда они прошлись по комнате и он держал ее правую руку в своей левой, а свою правую руку положил ей на талию…

— Это для того, чтобы вести партнершу, дорогая, — объяснил пастор. — У Линдета на уме не было ничего плохого. Лично я нахожу все вполне пристойным. Более того, мне хотелось бы видеть Пэтинс немного более податливой… Но возьму на себя смелость предположить, что ее неуклюжесть проистекает из-за недостаточного навыка.

— Сдается мне, — сухо сказала миссис Чартли, — что ты бы и сам не прочь станцевать вальс!

— Нет, нет, только не в моем возрасте! — поспешно отмежевался он, чувствуя себя немного виноватым. Затем в его глазах появился озорной огонек. — Но если бы вальс был в моде во времена моей молодости, конечно до принятия сана, я бы танцевал его до упаду! И непременно с тобой, любимая. Разве тебе это не понравилось бы?

На ее щеке образовалась ямочка.

— Моя мама никогда бы не разрешила ничего подобного, — ответила она. — Ты что, действительно ожидаешь, будто я допущу, чтобы Пэтинс… кружила по залу в объятиях мужчины? Прости, но других слов я не нахожу.

— Тебе лучше знать, что ей можно, а чего нельзя. Однако, должен признаться, я не хотел бы видеть Пэтинс одиноко сидящей у стены в то время, как все ее подруги будут, как ты выразилась, кружиться по залу.