Артузов - Теодор Гладков

Интерес Савинкова к ЛД день ото дня возрастал, но он не слишком полагался на своего бывшего адъютанта и хотел узнать о положении в ЛД от более авторитетного и сведущего человека – самого Зекунова.

Тут уж Артузов рисковал явно по–крупному. Он вполне доверял искренности и порядочности Михаила Дмитриевича. Вопрос заключался в другом: выдержит ли тот состязание в непростом поединке с доверенными лицами Савинкова, тем более – с ним самим? Один неверный шаг или неточное слово и – конец. И самому Зекунову, и операции «Син–дикат–2».

Артузов рискнул, пошел ва–банк и послал Зекунова на границу. В Вильно его встретил полномочный представитель Савинкова Иван Фомичев, затем уже вдвоем они выехали в Варшаву, где Зекунову пришлось сделать настоящий доклад и ответить на тысячу вопросов о деятельности «Либеральных демократов».

Всё прошло благополучно. Зекунову, конечно, расставили немало ловушек, но он их миновал, сделав вид, что ничего даже не заметил. Более того, ему удалось установить имена и фамилии нескольких савинковских агентов, направленных в Россию.

Зекунов получил от своего савинковского руководства указание поддерживать тесные контакты с ЛД и пригласить их руководителя Мухина на переговоры о совместных действиях в Варшаву и Париж, где теперь постоянно обитал Савинков, а также супруги Деренталь. Приглашение было принято.

В жизни Федорова наступила нелегкая пора. Савинков мог проверить его не только через Зекунова. В любой момент в столице мог появиться еще один эмиссар НСЗРС, о котором Шешеня ничего бы не знал, с одним–единствен–ным заданием: выяснить, кто такой господин Мухин и существует ли такой на свете вообще. После чего вернутьсяя обратно, опять же не поставив в известность ни Шешеню, ни Зекунова не только о результатах своей проверки, но и о визите вообще.

Поэтому Артузов принял решение перевести Андреяя Павловича на… нелегальное положение. Отныне Федоров в родной Москве жил с документами на фамилию Мухина. К ОГПУ он и на версту не подходил. Артузов, Пузицкий, Пи–ляр, Демиденко, Сыроежкин, другие товарищи встречались теперь с ним только на конспиративной квартире. Невысокий, но плотный, одетый в хороший костюм, специально отрастивший небольшую бородку, Федоров–Мухин походил на благополучного совслужащего, выбившегося в таковые из зажиточных крестьян.

Теперь ему предстояло впервые в жизни выехать вместе с Зекуновым за рубеж.

– Ваша задача – произвести впечатление. Не мы искали Савинкова, это его представитель Зекунов вышел на вас. Мы серьезная организация. Нам не хватает только популярной личности для того, чтобы возглавить движение, восстание. Имя! В сущности, ЛД в любом случае, с Савинковым или без него, сохраняет независимость. Набивайте себе цену, не стесняйтесь. О разгроме резидентур савинковского НСЗРС в советской России знает каждый мальчишка, об этом сообщалось в печати. На сегодня Савинков – генерал без армии. Он может только блефовать, настоящих козырей на руках у него нет. Только имя. В этом отношении соблюдайте пиетет.

Федоров слушал сосредоточенно, иногда переспрашивал, прикидывал, возражал, словом, проигрывал возможные ситуации, которые могли возникнуть в реальных условиях. Конечно, все предусмотреть было нельзя, но Артузов знал, что Федоров умеет мгновенно оценить обстановку и принять оптимальное решение. Это была одна из сильных сторон его оперативного дарования.

Поездка должна была осуществляться «нелегально» – на западной границе большими трудами чекистов (для этого требовалось создать самостоятельную и убедительную легенду) «оборудовали окно». Ведал им командир–пограничник Ян Петрович Крикман, старый латышский революционер, когда–то бежавший с царской каторги через Сибирь в Америку, по легенде – один из активнейших военных работников ЛД.

На польской стороне безопасность «гостей» с востока в помощь Савинкову (и собственному начальству, разумеется) обеспечивал капитан Секунда, возглавлявший на этом участке пограничную экспозитуру{35}.

В Польше Зекунова и Мухина встретили на высшем уровне. Было созвано специальное заседание Варшавского комитета НСЗРС (после вынужденного отъезда в Париж Савинкова в Польше формально осталось не руководство союза, а лишь его территориальный комитет). Мухин сделал подробный доклад о деятельности ЛД, особенно подчеркнул ее возможности. Сообщил, что в организации нет единого мнения о необходимости слияния с союзом. Имеются, дескать, сторонники альянса, но есть и противники. Варшавяне дружно насели на Мухина, стремясь склонить его на свою сторону. Он держался солидно, только намеком давая понять, что ближе к сторонникам, нежели к противникам. Эта позиция позволила Мухину выудить из вошедших в раж савинковцев множество ценной информации. Итогом совещания стало решение комитета установить постоянную связь с ЛД, для чего в Москву командировался Иван Терентьевич Фомичев.

Связалась с Мухиным и польская разведка. В итоге она получила кое–какую изготовленную в ОГПУ информацию, а Мухин – возможность свободного передвижения по Польше в любое время. Денежный гонорар – само собой разумеется. Держался он при этом настолько уверенно, даже надменно, что польские офицеры, обычно не очень–то церемонившиеся с белогвардейскими шпионами, заискивали перед ним.

– У Андрея Павловича стальные нервы, если они у него вообще есть, – говорил впоследствии Артузову Зекунов.

Через то же «окно» на границе Федоров, Зекунов и Фомичев переправились в СССР{36}.

Теперь уже наступал черед чекистов проявить «гостеприимство». Сотрудники ОГПУ в Минске, Москве и других городах, в частности Ян Крикман, сделали все, чтобы у Фомичева сложилось представление о ЛД как мощной, хорошо законспирированной контрреволюционной организации. Устроили ему и встречу с руководителями ЛД. На ней присутствовал и сам Артузов, под псевдонимом, конечно, Никита Никитович. На оробевшего Фомичева он произвел сильное впечатление своей твердостью и масштабностью личности.

На этой чрезвычайно важной для дальнейшего развития операции и достижения конечной цели – вывода Савинкова Фомичев из кожи лез, убеждая руководство ЛД в желательности объединения. Это и требовалось Артузову: чтобы идею первыми высказали савинковцы, а не «Либеральные демократы».

Он дал понять эмиссару «великого террориста», что в объединении с союзом его организация не нуждается. Она вообще пошла на контакт лишь из–за огромного личного уважения к Борису Викторовичу. О том, что было дальше, один из сотрудников Артузова, присутствовавший на совещании, писал: «Встреча несколько охладила оптимистические настроения Фомичева. Он увидел, что „организация“ идет на контакт неохотно. Представитель „организации“ (Арту–зов. – Т. Г.) откровенно заявил Фомичеву, что он не видит в савинковской организации реальной силы, слияние двух неравных сил едва ли целесообразно. Тогда Фомичев логическим ходом событий вынужден был заявить: «Давайте встретимся с Борисом Викторовичем Савинковым, а там видно будет». Эта установка создала для нас чрезвычайно выгодное положение, ибо приглашение о поездке в Париж выдвигали не мы, а противная сторона».