Правда о «золотом веке» Екатерины - Андрей Буровский

Кстати, о доходах гражданских чиновников… Жалованье им платилось в любом случае ничтожное, а был эпизод при Екатерине I, когда им вообще не стали платит зарплату, — пусть, мол, кормятся сами, от щедрот посетителей. При этом, конечно же, правительство неукоснительно требовало службы, выполнения своих прямых обязанностей.

Известны случаи, когда крестьяне сами объяснял фискалам, что не надо винить чиновников во взятка» они по доброй воле принесли беднягам, что могли. А они, служилые, совсем бы померли от голода.

При Петре попытка выйти из гражданской службы же по причине полной дряхлости рассматривалась чуть ли не как оскорбление правящей династии. Уж граждаские с их легкой службой без походов и пальбы, штурмов и ранений должны были служить до самой смерти!

Наше общество воспитано на представлениях о «привилегиях» дворянства, но эти представления основаны реалиях гораздо более поздних времен, эпохи Екатерины II и её сына и внуков — до Николая II. Но были периоды в истории, когда положение дворян было куда более тяжелым, куда менее свободным, чем крестьянства, и тем более менее свободным, чем положение купцов, родских мещан или казаков.

Сочетание слов «крепостное дворянство», скорее всего, вызовет улыбку у читателя. Но дворянство действтельно было закрепощено, ничего не поделаешь. Служилые люди всегда находились у государства в самой настоящей «крепости», ничуть не в меньшей, чем крестьянство было «в крепости» у того же государства или у частных помещиков.

Дворяне владели поместьями — но при Петре и сразу после Петра жить в них дворяне не могли. Они, как правило, даже не рождались в своих поместьях и порой не видели их всю жизнь, разве что приезжали в них умирать.

За владение этими поместьями, за казенное жалованье дворяне платили очень уж высокую цену — пожизненная служба в самых суровых условиях.

Служа всю жизнь, с десятилетнего возраста, дворяне не имели никаких социальных гарантий. Как ни странно, но здесь опять же преимущества «податных» над «служилыми». Податной человек, как правило, очень мало общался с властями.

Парадокс в чем: дворянство — самое сильное экономически, самое культурное и самое организованное сословие. Но одновременно оно — и самое бесправное. Взрывоопасная ситуация, угрожающая новой смутой! Революции ведь происходят именно там, где возможности и претензии общественного слоя перестают соответствовать его правам. И там, где правительство не желает признавать изменившегося положения дел.

…К началу XVII века новое дворянство, купечество и ремесленная верхушка города в Англии стали занимать совсем другое положение, чем занимали в Средневековье. Уже не крестьяне и дворяне, патриархальные классы общества, играли решающую роль в экономике страны, а именно ремесленники, организаторы мануфактур, торговцы и владельцы собственности, приносящей доход.

Правительство Англии не желало признавать, что положение вещей изменилось и что купцам, ремесленникам и новому дворянству, организовавшему в своих поместьях доходное буржуазное хозяйство, нужно дать больше власти, больше прав и перестать вмешиваться в их хозяйственные дела.

И тогда эти слои общества в 1640 году отказались повиноваться королю, во время гражданской войны 1642— 1646 годов разгромили его армию в нескольких сражениях. Король и консервативное дворянство все равно ничего не поняли, и после Второй гражданской войны 1648 года парламент арестовал короля, судил его, приговорил к смерти, и 30 января 1649 года королю Карлу I отрубили голову на городской площади как самому обычному преступнику.

А вместо правительства, которое не хотело понимать нового расклада, они организовали собственное правительство, которое выражало их интересы, во главе с новым дворянином, с пивоваром Оливером Кромвелем.

Надо ли это понимать так, что и Российская империя стоит на грани революции?! Да, разумеется. Вряд ли это будет такая же революция, какая произошла в Англии, — тут в событиях участвуют совсем другие общественные классы. Но и в Российской империи есть слой людей, которые не могут быть довольны своим положением в обществе и не считают его справедливым. И они вполне могут устроить государственный переворот в свою пользу.

Не верите? А между прочим, что это такое — попытка ввести в Российской империи конституционный строй, если не политический переворот? Если это не попытка создать совсем другое государственное и общественное устройство? Мы даже видели два варианта государственного переворота: попытку создания конституции в интересах «вельможества», своего рода «боярскую конституцию». И многочисленные попытки выработать «дворянскую конституцию», которая устроила бы самые широкие слои дворянства.

Правительство Российской империи смогло не дать хода обоим проектам; он может еще какое–то время делать вид, что все в порядке, что дворяне хотят только служить на благо Отечества и всем довольны. Но ведь давно известно — можно сколько угодно говорить слово «халва», — от этого во рту не становится слаще. Со времен Петра дворянство находится в сложном, двойственном положении, и рано или поздно его место в обществе должно определиться. Или оно должно лишиться своего экономического могущества и уже не выполнять в обществе своей важнейшей функции — ни военной, ни административной. Тогда будет естественно и их положение бесправных холопов, которых может унизить, даже побить каждый «сильный» человек — порой даже не от имени государства, а просто потому, что ему так хочется (но, говоря между нами, я бы не советовал ни одному русскому царю и императору даже пытаться отнять у дворян их имения).

Или другой вариант — права и общественное положение дворянства должны быть приведены в соответствие с их экономическим могуществом и ролью в жизни государства.

По крайней мере, с 1730 года дворянство уже само пытается изменить свое положение. И правительство Анны Ивановны волей–неволей должно как–то решить эту проблему; отмахиваться от нее можно только короткое время.

И надо лишь народу,

Которому вы мать,

Скорее дать свободу,

Скорей свободу дать.

Граф А.К. Толстой

Страшные времена правления Анны Ивановны нескоро изгладились из памяти российского дворянства, и на то были жгучие причины. Настолько жгучие, что дворянство не скоро осознало — оно вышло из десятилетия её правления иным, чем было в 1730 году, и притом гораздо сильнее — и экономически, и политически.

Потому что Анна не только обрушила на дворян волну репрессий, выбивая из них вольный дух и всякие там европейские бредни о конституции. Она не только извела и как только могла унизила самые сильные дворянские: семьи Долгоруких и Голицыных. Её политика очень четко разбивалась на две части, два направления. Одно из них — это прямое продолжение всего, что делал её дядюшка Петр I: ведение бессмысленных и очень кровопролитных войн, обогащение бесстыжих фаворитов действие Тайной канцелярии — прямого продолжение Преображенского приказа. Анна Ивановна закрепостили всех работников, нанимавшихся за плату и остававшихся пока лично свободными: просто объявила, что с этого часа они — уже люди несвободные, и это тоже очень в духе Петра.