Правда о «золотом веке» Екатерины - Андрей Буровский

И получается, что уже в самые первые годы своего правления Анна Ивановна, одной рукой удавливая вольнолюбивый дух русских дворян, другой рукой давала им многое, что дворяне давно бы хотели получить.

А указом от 31 декабря 1736 года Анна Ивановна ограничила срок дворянской службы! Теперь, прослужив 25 лет, дворянин мог выйти в отставку и жить в своем имении, получая пенсию. При этом «нижние чины» по–прежнему служили бессрочно, и было это откровенной привилегией «благородного сословия», дворянства.

Шла война, и возможности, содержащиеся в Указе, ещё три года оставались лишь некой теоретической возможностью. Но в 1739 году, как только заключили мир с Турцией, дворяне стали выходить в отставку толпами, тем более что и война, и правительство не были популярны. Ну их… Бирону служить!

И в результате этих настроений увольнялись совсем молодые люди, порой не достигшие и 30 лет, — их «служба», конечно же, на 80 или 90% состояла только в том, что их записали в службу ещё до появления на свет, при рождении или в 2—3 года. Правительство вынуждено было ограничивать действие собственного указа, увольняя в отставку только тех, кто действительно прослужил 25 лет: иначе армия рисковала остаться без своего офицерского корпуса. Среди всего прочего, требуя 25 лет «настоящей» службы, правительство показывало, что отлично понимает — большинство офицеров обходит законы и служит намного меньше. Но пока не было такой необходимости, правительство готово делать вид, что не замечает этой хитрости. Тоже привилегия своего рода…

А кроме того, с 1731 по 1739 год, все время своего правления, Анна Ивановна дает дворянству то одну, то другую привилегию, всё последовательнее раскрепощает дворян. Она клянется в верности политике своего страшненького дяди, но все основательнее возникает двойной счёт: закрепощение всего народа и хотя бы частичное раскрепощение дворянства (и получается, что как бы ни страшно было правление Анны Ивановны, какими бы трагедиями ни обернулось оно для множества людей и даже целых семей и какие бы серьезные претензии ни могло бы предъявить ей дворянство, но ведь оно многое и получило) .

Двойной счет был и при Петре, но вовсе не в по дворян. Теперь же в этом двойном счете правитель дворяне всегда оказываются в выигрыше — им последовательно дается больше, чем остальному народу. Население Российской империи все более закрепощается. А дворянство, наоборот, раскрепощается.

Не все понимают, что в течение нескольких месяцев 1918 года Россия была фактически протекторатом Германии.

И. Бунин

Я не собираюсь пугать читателя или навязывать ему какие–то свои представления… глубоко ненаучные, неприличные для ученого человека. Ну, конечно же, все кончается после смерти! Население нашей страны давно и поголовно перестало верить сказкам о Боге, и, конечно же, в привидения тоже не верит ни один уважающий себя, ни один порядочный человек.

Но вот беда! Появление призрака–двойника Анны Ивановны в 1740 году в Зимнем дворце — хорошо документированное событие. Если не верить этим сообщениям, то надо не верить и многим сведениям о заговоре верховников и об интригах Волынского, — дух и стиль сообщений один и тот же, эпоха и герои те же.

По воспоминаниям офицера дворцовой стражи:

«Караул стоял в комнате подле тронной залы. Часовой был у открытых дверей. Императрица уже удалилась во внутренние покои. Всё стихло. Было уже за полночь…»

(Надо напомнить, что речь идет не о современном Зимнем дворце; тогда Зимний дворец русских царей стоял на Фонтанке близ Аничкова моста.)

Первым заметил странное часовой, стоявший возле дверей залы: там внезапно появилась Анна Ивановна в белом одеянии. Она стала ходить по тронной зале туда–сюда, задумчиво склонив голову.

Недоумение сменилось тревогой, а тревога — все большим страхом. Офицер направил вестового к Бирону. Разбуженный среди ночи Бирон примчался, ругаясь на трёх языках, злой, как черт. Он заглянул в двери зала и почему–то сразу понял, что ходит по залу не Анна.

— Это какая–то интрига, обман, какой–нибудь заговор! — отчаянно кричал Эрнст Бирон.

Спешно разбудили саму императрицу. Бирон уговорил её

«выйти, чтобы в глазах караула изобличить какую–то самозванку, какую–то женщину, пользующуюся сходством с ней, дабы морочить людей, вероятно, с дурными намерениями».

Когда Анна Ивановна пришла, все увидели в тронной зале

«две Анны Ивановны, из которой настоящую, живую, можно было отличить от другой только по наряду».

Надо отдать должное Анне Ивановне: не всякая действовала бы на её месте так мужественно. Императрица направилась к своему двойнику и спросила:

— Кто ты, зачем пришла?!

Не отвечая ни слова, призрак стал пятиться к трону. Бирон заорал, пытаясь командовать солдатами:

— Это дерзкая обманщица! Вот императрица! Она приказывает вам, стреляйте в эту женщину! (хотя Анна Ивановна ничего подобного не приказывала).

Солдаты, весьма нерешительно, стали поднимать ружья… Трудно сказать, как могли разворачиваться события дальше, но тут призрак внезапно исчез.

Тогда Анна Ивановна вышла из зала и, обращаясь к Бирону, тихо сказала:

— Это смерть моя.

Она поклонилась солдатам и вышла.

Остается добавить, что императрица Анна Ивановне действительно умерла через несколько дней после появления призрака. Произошло это 17 октября 1740 года, болела она, начиная с августа этого года. Болела так, что выздороветь не надеялась и появлению призрака не очень напугалась или удивилась.

Она уже решила, кого назначит наследником после себя. И не её вина была, что наследнику — всего два месяца.

Чтобы понять, что это за наследник и почему стал наследником русской короны юный герцог Мекленбургский, придется еще раз вспомнить о царе Иване и его вдове, царице Прасковье (той самой, что назвала Генриха Остермана Андреем Ивановичем).

Все девицы, Екатерина, Анна и Прасковья, выросли в подмосковном селе Измайлово: дворец Пётр I подарил вдове брата, земли назначил в её пожизненное пользование да еще дал «приличествующее её сану содержание припасами и деньгами». Не отличаясь обширным умом, Прасковья жила так, как жила высшая знать уходящей в прошлое Московии, не особенно стремясь к чему–то новому.

«В многочисленных маленьких горницах дворца царили беспорядок, грязь, духота и ничегонеделание. Царицу окружала целая толпа богомолок и богомольцев, нищих, гадальщиц, калек, карликов, шутов и скоморохов. Эти приживальщики в грязных изодранных рубищах или гнусливо тянули жалобные песни, или же кривлялись, плясали, забавляя невзыскательную на удовольствия измайловскую обитательницу и её дочек. Особенным расположением здесь пользовались разные предсказатели и юродивые»