Квантовое зеркало - Дуглас Ричардс

Всегда лучше исключить как можно больше случайностей.

– Понял, – отозвался Волков.

– Если они действительно попытаются вернуться в Блумингтон, для нас это будет идеально. У меня есть надежный план, – подытожил Патель, затем пожал плечами. – Если нет, придумаем что-нибудь по ходу дела. Но я уверен в одном. Если уж нам сулят такие деньги, то ничто не сумеет помешать нам передать Алиссу Аронсон заказчику.

Настал решающий момент. Когда Крафт попросил Алиссу уйти из больницы вместе с ним, она не была уверена, что он действительно расскажет ей о том, что связывает его и того человека, который заставляет нервничать Сирию и США. А если и расскажет… она не рисковала даже предполагать, каким именно образом окажутся связаны эти двое. Но реальность оказалась более странной, чем все, до чего она могла бы додуматься даже за тысячу лет.

– Тебе ведь была нужна именно эта информация, верно? – спросил Крафт.

– Да. Правительство, похоже, считает этого Аль-Йада самым опасным человеком из ныне живущих.

– Он и есть самый опасный, – без обиняков подтвердил Крафт. – Они правы, что беспокоятся.

– Не знаю точно, что случилось возле моего дома, – сказала Алисса. – Мне говорили, что они хотят просто захватить тебя для допроса. Тебя искали не потому, что ты что-то сделал. Просто это был их единственный шанс найти какой-то подход к Аль-Йаду. Майор клялся, что не знает, почему все пошло вразнос.

Крафт пожал плечами:

– Это было… неудачное стечение обстоятельств. Они действительно начали с того, что вежливо попросили меня пройти с ними. Когда я отказался и попытался уйти, они стали несколько более настойчивыми. Когда и это не помогло, один из них попробовал остановить меня, выстрелив мне в ногу. Потом они стали стрелять по машине. А потом все покатилось по нарастающей, как снежный ком. Но я думаю, майор сказал правду. Сомневаюсь, что все это было сделано намеренно. Они просто очень хотели не дать мне уйти.

Крафт помолчал.

– Я, конечно же, был зол на себя за то, что оказался настолько глуп. И беспокоился, что ты пострадаешь. Однако все это я могу простить. – Он добродушно улыбнулся. – Чего я не могу простить – так это то, что они испортили нам свидание. Мы отлично проводили время. По крайней мере… в общем, ДПС.

– Для первого свидания? – в замешательстве переспросила Алисса.

– Нет. До проклятой стрельбы.

Алисса засмеялась.

– Итак, давай я расскажу тебе об Омаре Хаддаде.

– Не понимаю, – промолвила Алисса. – Если ты без проблем можешь рассказывать о нем, то почему не стал сотрудничать с теми людьми в моем доме?

– Потому что они – не ты. Я бы предпочел, чтобы никто не знал о том, что я рассказываю тебе сейчас. Но ты для меня критически важна. Ты нужна мне. Поэтому я расскажу тебе все и буду надеяться, что ты согласна с необходимостью сохранения тайны.

– А если нет? – поинтересовалась Алисса.

Крафт развел руками:

– Честно говоря, я не забегал мыслями так далеко вперед. Мне кажется, я знаю тебя достаточно хорошо, чтобы счесть, что ты согласишься.

Алисса пристально смотрела на него. Вполне возможно, что он лгал, однако она верила в его искренность.

– Прежде чем ты продолжишь, – сказала она, подмигивая, – мне нужно посетить дамскую комнату.

– Да? А я только собирался заговорить о том, что интересует тебя больше всего.

– Да, я понимаю всю иронию этого, – отозвалась она, поморщившись. – Но я сдерживаюсь уже довольно много времени. А если мой мочевой пузырь взорвется, убив всех в этом зале, то от твоей информации мне не будет никакого прока.

Бреннан Крафт лишь рассмеялся, когда Алисса почти бегом направилась к туалету.

Она вернулась несколько минут спустя, чувствуя изрядное облегчение, по крайней мере, в области мочевого пузыря. Действие болеутоляющих, которыми ее накачали в больнице, начало слабеть, и швы на бедре и на руке мало-помалу давали о себе знать. Вскоре они устроят ей веселую жизнь.

– Омар Хаддад, или Аль-Йад, если тебе так предпочтительнее его именовать, был самым впечатляющим из всех солнцеедов, которых я изучал, – начал Крафт. – Он работал бухгалтером в Сирии и поехал навестить родственников в Афганистане. Он был довольно религиозен, но отнюдь не был фанатиком. Он просто не знал, что его любимый племянник числится в первой десятке из списка разыскиваемых террористов. По рассказам самого Хаддада, он пострадал почти невинно, когда за его племянником пришли. Они вместе с племянником укрылись в пещере, но наша армия провела ковровую бомбардировку. Племянник Омара погиб на месте, а сам Омар оказался заперт в пещере – вход в нее завалило. Высоко у него над головой было маленькое отверстие, благодаря которому вниз поступал воздух и свет. Но выбраться было невозможно. Под землей была вода, но никакой еды. Два года спустя Омара Хаддада нашли. – Крафт подался вперед. – Он не потерял ни фунта веса.

Отпив глоток кофе из заново наполненной кружки, Крафт продолжил:

– Омар оставался в Афганистане, пока его история ходила по инстанциям, и власти решали, что с ним делать. Была большая неразбериха, и некоторое время к нему было не подобраться, но потом ему разрешили вернуться в Сирию. Однако эта задержка дала мне возможность узнать о случившемся с ним и завербовать его. Он был первым из моих добровольцев. И он не был сторонником джихада, – настойчиво повторил Крафт. – Хотя задним числом можно только гадать, какое воздействие на его разум произвело это двухгодичное заточение в пещере, в полном одиночестве.

У Алиссы возникло несколько вопросов, но она решила не прерывать его рассказ.

– В конце концов, – повествовал Крафт, – я завербовал и других, как уже упоминал. Но мне не удалось найти в них ничего, отличающего их от других людей. Однако у всех них было одно общее: они ни секунды не сомневались, что могут прожить без еды. Омар говорил, что ни на миг не поверил в грозящую ему голодную смерть. Он наотрез отказался умирать. Он представлял, что сидит за обильно накрытым столом. Остальные говорили нечто похожее. Они воображали, что едят досыта. Большинство – посредством подключения к морю света, которое, по крайней мере, в их воображении, было ясно зримым. Свет, исходящий с небес.

– Так почему же для тебя это не сработало?

Крафт нахмурился:

– Не знаю. Я, вероятно, верил разумом, а не сердцем. Я был единственным, кто понимал научное обоснование того, что они делали, – того, что я пытался достичь. Но в некотором смысле ты либо можешь это сделать, либо не можешь. Одно лишь интеллектуальное понимание не означает, что ты истинно веруешь.

Помолчав, он продолжил:

– Помнится, как-то летом мои друзья прыгали с моста на «тарзанке». Я тщательно изучил этот вопрос, потому что они хотели, чтобы я присоединился к ним. По сути, если тщательно проверить свое снаряжение и расчеты – можно провести эту проверку десять раз для полной уверенности, – то ты выживешь, прыгнув на «тарзанке». Разумом я это понимал. Но я не мог заставить себя сделать это. Головой я осознавал, что все должно быть в порядке. Я просто не верил в это внутренне, а ведь только это идет в счет.