Притворись мертвым - Анжела Марсонс

– Нет, этого не было, – сказала Ким.

– Нет, было.

– Нет, не было, – с нажимом повторила инспектор, удивляясь, что журналистка все еще ничего не поняла.

За две секунды до конца контрольного времени, отведенного ей Ким, в глазах Фрост появилось сначала недоумение, а потом озарение.

– Черт возьми, Стоун. Я должна была давно догадаться.

Это уж точно.

– Ты получишь право на всю новую информацию при условии, что будешь упоминать только людей, которых я сейчас назвала.

Трейси откинулась на стуле, пытаясь выбрать между своей первой абсолютно точной, с точки зрения фактов, статьей – и возможностью раньше всех получать все подробности.

– Но если кто-то раскопает что-то интересное, я буду выглядеть полной лохушкой.

– Это верно. – Ким знала, что Трейси права.

– Не знаю, Стоун. Я не убеждена, что…

«А теперь решающий удар», – подумала инспектор, напуская на себя безразличный вид.

– Я сегодня с утра встречалась с патологоанатомом, с Китсом. Мы долго обсуждали Боба.

– Ну знаешь… это же нечестно. – Трейси тяжело вздохнула.

Детектив пожала плечами.

Их взгляды встретились, и они долго не отводили глаз друг от друга.

– Ладно, хватит этих прелюдий, – сказала Трейси, переворачивая страницу.

Ким была рада продолжить.

– Одно тело опознано. У второй жертвы имени пока нет, но она жива и находится в коматозном состоянии.

– Можно получить фото? – поинтересовалась журналистка.

– Во сне… – ответила инспектор.

– Продолжай, – поторопила ее Трейси.

– Сейчас мы ведем расследование по всем направлениям. Нам кажется, что место расположения лаборатории не имеет к преступлениям никакого отношения. Все сотрудники учреждения исключены из списка подозреваемых.

– Тогда почему трупы сбрасывали именно там? – нахмурилась Фрост.

Ким задумалась, пытаясь определить, что еще она может сообщить журналистке. Надо сделать так, чтобы Трейси поверила, что получает действительно что-то стоящее.

– В действительности, – поколебавшись, ответила она, – тела не были обнаружены строго на территории «Вестерли». – Тут Стоун подняла руки вверх. – Это все, что я могу…

– Жертвы как-то связаны между собой? – уточнила Трейси.

– Нам об этом неизвестно, – инспектор покачала головой.

Ким была удивлена, что Фрост ничего не спрашивает о бурной деятельности, которая развернулась в «Вестерли». Остается надеяться, что о ней еще никто не узнал. Если б Трейси о ней знала, то это был бы ее первый вопрос.

– А есть ли…

– Этого достаточно, Трейси. – Стоун окончательно отодвинула свой стул. – Я и так уже сказала больше, чем надо.

– Знаю. – Журналистка приподняла бровь. – И это-то меня как раз и пугает.

В кармане Ким завибрировал телефон. Трейси услышала этот приглушенный звук.

– У тебя телефон звонит, – сказала она.

– Знаю, – ответила Ким.

– Не собираешься отвечать?

– В твоем присутствии? Как же, жди. – Она прижала карман рукой. – Писать статью или нет – решать тебе. Но я больше ни с кем говорить на эту тему не буду.

Журналистка облизала губы. По ней было видно, что она сильно возбудилась.

Статья получится где-то на половину страницы. Трейси сможет превратить то, что сказала Ким, в несколько столбцов серьезной информации.

– Мне нужно имя, – сказала Фрост, в то время как ее карандаш летал по странице блокнота. – Если первая жертва была опознана и ее родственникам уже сообщили, то ты вполне можешь мне его дать.

Черт бы побрал эту женщину. Ким надеялась, что ей удастся еще какое-то время не упоминать о семье Джемаймы, но если она продолжит скрывать имя жертвы, это вызовет подозрения.

– Ладно, Фрост. Ее зовут Джемайма. Полное имя – Джемайма Лёве.

Ручка выпала из пальцев Трейси. Встав, Ким наклонилась и подняла ее.

Журналистка молча взяла ручку, и Ким обратила внимание на легкую дрожь ее руки, которую прежде не замечала.

Инспектор вышла на улицу, но телефон уже прекратил звонить. И зазвонил снова еще до того, как она вынула его из кармана.

Звонил Брайант, который сейчас должен был быть на раскопках.

Он не стал слушать, что скажет ему Ким.

– Командир, вы нужны здесь. Кажется, мы нашли еще одно тело.

С минуту Трейси сидела неподвижно, а потом на ее лице появилось выражение смятения.

Черт возьми – она совсем не хочет слышать имя Джемаймы Лёве. Никогда в жизни.

Фрост попыталась убедить себя, что небольшая дрожь в ногах связана с тем, что она очень устала. День действительно выдался тяжелым. Моталась по всей Черной Стране, чтобы собрать материал для статьи о жестоком нападении на пожилую женщину в Билстоне…

Сейчас ей больше всего хотелось сбросить свои шпильки и босиком добежать до машины, в которой она почувствует себя в безопасности. Но, естественно, она этого не сделает. Она носит эти пятидюймовые шпильки с того самого момента, как получила свою первую работу по субботам и смогла купить на рынке первую пару по дешевке. И когда она их надела, ее жизнь изменилась. Да, люди все еще показывали на нее пальцем и смеялись, думая, что она выбрала себе обувь слишком высокую, чтобы на ней можно было научиться ходить. Ну и пусть. Зато никто больше не называл ее паралитиком.

Одно воспоминание об этой кличке заставило ее щеки покраснеть, и ее всю охватило волнение.

Вовсе не важно, насколько вы хотите избавиться от своего прошлого, потому что всегда остаются воспоминания, которые просто отказываются исчезать. А с этими воспоминаниями приходят эмоции, как будто все произошло только вчера.

Неожиданно Трейси стало трудно дышать. Помещение у нее перед глазами закружилось. К горлу подступила тошнота. Только не сейчас, умоляла она про себя. Пожалуйста, только не сейчас…

Журналистка попыталась успокоиться и подавить панику. Вспомнить, чему ее учили. Прежде всего надо вернуть себе контроль над дыханием… Но у нее уже началось сильное сердцебиение. Почувствовав приступ головокружения, Трейси прикрыла глаза.

– Ну пожалуйста, не надо. Не надо, – шептала она пересохшими губами.

Впервые такое случилось с ней, когда Трейси было семь лет. Мать подумала, что у нее сердечный приступ, и вызвала «Скорую». Диагноз «паническая атака»[54] совсем не соответствовал тяжести симптомов. Это потом уже она прочитала, что это была защитная реакция ее организма на выброс адреналина в кровь, но сейчас, черт побери, ей совсем не кажется, что ее тело пытается ее защитить.