Первый... - Екатерина Юдина

Еще через полчаса гнев и негодование постепенно отошли на второй. Затерялись там и скрылись. Вместо них появилось ощущение спокойствия, через время дополняющие атмосферу этой ночи.

Полумрак комнаты и еле слышные голоса героев фильма, идущих по «пузатому» телевизору. А еще чувство, что все так, как должно быть.

— Я сейчас приду, — когда началась реклама, я встала с кровати и очень тихо поплелась на кухню. Вернулась с тарелкой, на которой лежали приготовленные мной сэндвичи. Ее поставила между мной и Кирианом.

Просто мне захотелось есть, но не буду же я одна уплетать ночной перекус. Вот только, Агеластос сразу не обратил никакого внимания на тарелку, из-за чего я пододвинула ее ближе к парню и сказала:

— Ешь.

Агеластос наконец-то заметил сэндвичи и взял один из них.

— Спасибо.

У меня чуть челюсть не отвисла. Оказывается Кириан знает такое слово, как «Спасибо». Эта ночь не переставала удивлять.

Реклама была закончена и сэндвичи съедены. К этому моменту я уже полностью расслабилась и, сладко потянувшись, невзначай, обмолвилась, что была бы не против от еще какой-нибудь вкусной еды, но это или в магазин или готовить.

— Есть доставка, — сказал Кириан. — Ты чего хочешь?

— Ничего, — буркнула. — Еще не хватало, чтобы доставщик пришел и тут всех разбудил.

— Еду можно заказать к подъезду, а не к квартире.

— Все равно я ничего не хочу, — солгала, а потом задумалась и поправила себя: — Хотя, я не отказалась бы от пиццы.

Кириан кивнул и тут же через какое-то приложение сделал заказ.

Ко времени, когда должен был приехать доставщик, Агеластос надел свою кофту и кожанку, которая, оказывается, лежала у меня на коробках с еще не разобранными вещами.

На самом деле, я хотела закрыть дверь и окно как только Кириан выйдет из квартиры и именно по этой причине согласилась на доставку к подъезду, но Агеластос, будто прочитав мои мысли, сказал, чтобы я тоже одевалась. В итоге, к подъезду мы вышли вдвоем.

Мой план провалился, но сильного сожаления по этому поводу я не испытывала, ведь, в итоге, все было не так плохо. Мы действительно просто смотрели фильм и к тому же Агеластос собирался угостить меня пиццей. Пусть будет, как компенсация за его грубое поведение. Хотя, тут одной пиццы будет очень мало. Нужно минимум тысячу.

— Где он? — спросила, пытаясь в темноте двора рассмотреть доставщика.

На улице было прохладно, а я оделась не так уж и тепло, из-за чего то и дело переступала с ноги на ногу и уже начала дрожать. Вот только, почти сразу на мои плечи упала кожанка Кириана. Взяв меня за руку он развернул к себе лицом и, пробираясь руками под куртку, обнял за талию, после чего прижал к себе.

— Что ты делаешь? — я тут же запротестовала.

— Грею.

— Мне было не холодно.

— Как скажешь.

Я фыркнула и недовольно нахмурилась, стараясь скрыть то, что сейчас мне было по-настоящему хорошо. Агеластос действительно согревал. Да и в настолько ночное время во дворе было жутковато, а в руках Кириана было совершенно не страшно.

Но я все равно попыталась сопротивляться. Вот только, очередной протест утонул в новом поцелуе. Коротком, но по своей сути безумном и от этого прикосновения губ стало действительно жарко.

— Агеластос… — прошептала, ладонями упираясь в его торс, но не отталкивая. По телу пробежали разряды тока. Они взрывались и щекотали, делая меня слабой. Какой-то податливой. — Прекрати…

— Нет… — с рыком и вновь целуя. Раз за разом истязая губы, которые и так пылали.

Он не лгал. Кириан действительно согревал. Причем, настолько хорошо, что в какой-то момент мне показалось, что кто-то незаметно разжег подо мной костер. Каждое прикосновение Агеластоса будто пролитый на кожу раскаленный метал и близость его крепкого тела подобна чистому безумию.

Эта ночь действительно была странной. Наверное, именно она виновата в том, что происходило. Накрыла своей странной атмосферой и лишила рассудка. Днем ведь все совершенно иначе. Не так, как сейчас.

Руки Кириана обняли сильнее и поцелуи стали еще более жадными. Они дурманили настолько сильно, что я даже не сразу поняла, что к нам подошел доставщик. Агеластос, не прекращая меня целовать и одной рукой прижимая к себе, второй свободной, сначала достал из джинсов деньги и, расплатившись с доставщиком, забрал пиццу.

— Пойдем, — сжав ладонь на моем запястье, Кириан потянул меня к подъезду, а я, несколько раз растерянно моргнув, так и не смогла прийти в себя. Лишь отдаленно слышала, как доставщик ошарашено благодарил за слишком большие чаевые.

Мы быстро поднимались по лестнице. Кириан вел за собой, иногда останавливаясь, наклоняясь и целуя. Хаотично и жарко. Будто существовало только это мгновение и ничего больше.

Я даже не поняла того, как мы зашли в квартиру. Опомнилась лишь в тот момент, когда мы оказались в коридоре. Агеластос шел очень быстро, а мне из-за невысокого роста приходилось чуть ли не бежать за ним.

Еще одно мгновение и мы оказались в моей спальне. Щелкнул замок на двери и пицца была небрежно брошена на стол.

То, что происходило, для Кириана было привычно, а я терялась. Проклинала свою слабость и желала вернуть ясность рассудку. Все-таки Агеластос действительно дьявол. В его силах было сжать душу в руках.

Одно мгновение и мы оказались на кровати. Вместо воздуха исключительно чистое безумие, в котором я терялась. Тонула в нем и им же дышала, от чего каждая клеточка наполнялась жаром, постепенно пробегающим по всему телу крупной дрожью.

В голове все перемешалось, создавая противоречия и остроту. Хаос, в котором эта близость напоминала миллиард взрывов и всполохов и в них казалось, что уже ничего не имело значения. Только поцелуи Кириана и его прикосновения. Ласка грубых ладоней и даже малейшее прикосновение обнаженной кожи к коже.

Я понимала, что этот парень плохой. Нет, он ужасный, но, проклятье, насколько же приятными были прикосновения его губ. Прямо до дрожи и внутреннего надрыва. Трепета и огня. Моего помутнения рассудка, в котором я уже поддавалась Кирану. Следовала за тем, чего он желал и постепенно сама начинала этого хотеть.

Очередной поцелуй и за ним новый внутренний взрыв следуемый за диким контрастом возникающим от того, что я поддавалась грубому парню и получала удовольствие от его губ. В это мгновение уже не понимала, что хорошо, а что плохо. Кириан был тем, кто смывал грань между этими понятиями и, в тот же момент, ими и являлся.

— Чара… — хрипло. Прямо в губы, а я тут же задрожала и рвано вдохнула воздух, пытаясь им наполнить грудь. И почему мое имя, произнесенное Кирианом, показалось мне чем-то невероятным? Тем, что делало это мгновение еще более личным?