С пингвином в рюкзаке. Путешествие по Южной Америке с другом, который научил меня жить - Том Митчелл

С первого дня появления Хуана Сальвадора в колледже Св. Георга один мальчик больше и чаще остальных выказывал огромное желание ухаживать за пингвином. Этого мальчика звали Диего Гонзалес. Этот мальчик чувствовал себя очень неуютно в школе. Он был боливийцем; его отец был белым, а мать – чистокровной боливийкой. Детей таких смешанных браков в Латинской Америке называют метисами (по-испански mestizo). Это всего лишь понятие, а вовсе не оскорбление. Так вот, этот мальчик часто оказывался предметом злых шуток и комментариев со стороны других детей.

Диего был застенчивым и одиноким тринадцатилетним подростком, который, казалось, боялся даже собственной тени. Он не был одаренным, и учеба давалась ему с большим трудом. В школе царил дух соперничества между учениками, и на этом фоне он выглядел еще более бледно, а его ошибки еще больше бросались в глаза. Дважды в неделю всех учеников выстраивали не по росту, а по результатам успеваемости. Считалось, что подобная мера мотивирует детей и помогает им развиваться. Однако в случае Диего толку от такого подхода – ноль.

К сожалению, Диего не смог себя проявить и в различных видах спорта, не входивших в обязательную программу, но всячески поощрявшихся. Диего был худым, как жердь. Он неуклюже двигался и был напрочь лишен способности поймать мяч. Даже в самые жаркие дни на поле для регби ему было холодно и некомфортно. На нем была длинная широкая спортивная толстовка, практически скрывавшая его шорты, из которых, как две сопли, свешивались худые ноги. Длинные рукава толстовки доходили ему до кончиков пальцев. Никто никогда не давал ему пас, и его приглашали поиграть ради забавы, чтобы потом от души потешиться. Если порой мяч каким-то чудом попадал ему в руки, то он тяжело ударялся ему в грудь, мальчик вздрагивал, словно совершенно не ожидал его получить, после чего неизбежно терял мяч или делал неудачный пас.

Диего был плохо подготовлен к жизни в интернате. У него был очень слабый английский, а по-испански он говорил, активно используя лексикон боливийских mestizos, или метисов. Мальчик знал это и старался помалкивать, не вступая в разговоры. Никто не научил его следить за своими вещами и содержать их в порядке. На занятия он чаще всего приходил с учебниками и тетрадями, не относящимися к данному уроку. Но самым грустным, на мой взгляд, было то, что мальчик очень сильно скучал по дому. В общем, он не был готов к жизни в интернате. Складывалось впечатление, что Диего не дорос до своего возраста и по всем параметрам отстает от сверстников.

В колледже, как и в любой другой организации, объединяющей в одно целое массу людей, было много положительных моментов. Здесь была хорошо отлажена система наставничества, и за каждым новым учеником закрепляли старшеклассника, который помогал младшему мальчику в первые две-три недели пребывания в учебном заведении. Работу учеников-наставников контролировали опытные преподаватели, которые были в курсе того, что Диего испытывает большие трудности. Не будем забывать, что подавляющее большинство учеников чувствовало себя прекрасно и им шли на пользу образование и опыт, получаемые в интернате. Ребята были довольны своей жизнью, между учениками завязывались дружеские отношения, и после окончания школы они зачастую сохраняли эти отношения на всю жизнь. Диего оказался одним из немногих исключений из этого правила.

Поэтому я совершенно не удивлялся тому, что Диего получал большое удовольствие от общества пингвина и проводил с Хуаном Сальвадором много времени. Диего поднимался на террасу, где его не видели и не слышали остальные ученики и где он мог расслабиться. У Диего, конечно, были друзья, но все они были такими же неудачниками и с трудом общались с основной массой учеников. Ученики, которые плохо играли в регби, считались в школе слабаками.

В результате Диего и его приятели стали присматривать за Хуаном Сальвадором. Они регулярно ходили на рынок, чтобы купить ему рыбы, мыли пол террасы и разговаривали с пингвином. Я видел, что эти ребята получают удовольствие от общения с птицей и рады возложенной на них ответственности. Общение с пингвином помогало им забыть о своих проблемах и сложностях, социальной иерархии школы и тоске по дому и своим семьям.

Колледж Св. Георга шел в ногу со временем, и в учебном заведении гордились не только жившим на террасе пингвином. На территории школы был бассейн. Это был довольно своеобразный бассейн, потому что в нем отсутствовала фильтрационная система и не использовалась хлорка. Воду в бассейне обновляли каждые две недели. К тому времени, когда приходила пора менять воду, она становилась зеленоватого цвета и на дне бассейна появлялись живые лягушки. Читатель может ужаснуться такому положению вещей, но в те времена практически все ученики регулярно купались в реках, хотя в них было много ила, берега были заболоченными, а в самих реках обитало множество животных и рыб. Вода в этих реках имела коричневатый цвет, и многие современные читатели могли бы сделать неправильный вывод о сильной загрязненности реки, что не соответствует действительности. Как бы то ни было, состояние воды в школьном бассейне все считали совершенно нормальным.

Весной, когда становилось теплее, воду в бассейне сливали, стенки чистили и наполняли его чистой водой из артезианского колодца, в котором был установлен насос. С началом теплого сезона воду регулярно меняли два раза в неделю.

Я неоднократно думал о том, что надо дать Хуану Сальвадору возможность поплавать в бассейне, однако меня останавливало состояние воды в бассейне во время зимнего сезона. Я решил дождаться весны, когда вода в бассейне будет чистой, а перья пингвина снова станут водоотталкивающими.

Подавляющее большинство учеников школы любили плавать, однако плавание и paleta – аргентинский вариант игры под названием сквош, в которую в Южной Америке играли на открытом воздухе, – далеко не основной вид спорта, коим в колледже считалось регби. Тем не менее, когда вода была чистой и становилось жарко, многие ученики охотно плавали в бассейне.

Начало весенне-летнего сезона в том году не было знойным. Бассейн открыли, прошло две недели, но температура на улице была умеренной. Через две недели после открытия бассейна вода в нем стала понемногу зеленеть, но не настолько, что нельзя было разглядеть разметку на дне бассейна. В тот день после тренировок в бассейн пришли несколько учеников, они быстро искупались, но не стали задерживаться в воде надолго. Все они вылезли из прохладной воды и пошли принимать горячий душ.

Как только пловцы покинули бассейн, я позвал Диего, который с двумя приятелями выгуливал пингвина недалеко от поля для регби. Я хотел, чтобы Хуан Сальвадор поплавал.

Я специально выбрал вечер накануне смены воды в бассейне. Никто не будет возражать, если пингвин покакает в воду перед тем, как ее сольют. А если пингвину так понравится плавать, что он не захочет вылезать, то воду все равно сольют, и я смогу достать его со дна бассейна.

К тому времени Хуан Сальвадор прожил в школе уже несколько месяцев и за все это время ни разу по-настоящему не плавал. Его серая «манишка» постепенно стала ослепительно-белой; я решил, что его перья снова стали водоотталкивающими, и ждал подходящего момента, когда его можно будет запустить в воду.