Гаспар-гаучо. Затерявшаяся гора - Томас Майн Рид

Насена содрогнулась.

– Ты хорошо поступила, с негодованием отвергнув ее предложение. Но у нас к тебе другое предложение. От него ты наверняка не откажешься.

Насена слушала, затаив дыхание.

– Ты можешь избавиться от соперницы, не причинив ей ни малейшего вреда. С твоей помощью мы спрячем ее так, что Агвара никогда ее не увидит. Ты должна нам помочь.

– Да, ты поможешь нам! – воскликнул Чиприано.

– Дорогая Насена, – вкрадчиво проговорил Людвиг, – я уверен, ты нам не откажешь. Вспомни только: она мне сестра. Ведь у тебя самой есть брат.

Индеянка чутьем поняла, чего от нее добиваются. Ее заветное желание сбывалось, но из женской хитрости она притворилась, что не угадывает намерений своих собеседников.

– Насена может помочь вам?

– Помоги освободить бледнолицую, – сказал напрямик Гаспар. – Скажи, ее держат в плену?

– Да.

– Где она? – спросил гаучо.

Чиприано задрожал, опасаясь ответа: «В тольдо кацика».

Но Насена указала на ворожею:

– Вот кто присматривает за белой девушкой.

– Ну и отлично, – оживился Гаспар, – лучшего и пожелать нельзя. Значит, сейчас, когда Шебота связана, пленница остается без надзора?

– К сожалению, нет, – вздохнула индеянка.

– Как так? – воскликнул Гаспар, – кто же ее караулит?

– Мужчина. Белый мужчина, похожий на вас. Давнишний пленник племени тоба. Он – раб Шеботы и сторожит бледнолицую, когда ворожея уходит из тольдо.

– Тоже не чудо, – усмехнулся гаучо, – положительно нам везет. Лишь бы этот белый не переродился за долгие годы в индейца. Я знаю такие случаи. Так ты говоришь – раб Шеботы? Мы вернем и ему свободу. Даже возьмем его с собой. Ты поняла, Насена?

– Поняла.

– Поможешь?

– Согласись, – встрепенулся Чиприано.

– Согласитесь, сестричка Насена, – взмолился Людвиг.

Насена указала на знахарку:

– Месть ее страшна. Если я выполню вашу просьбу… Шебота…

– Не тронет волоса на твоей голове, – закончил за нее Гаспар, – она до тебя не дотронется. Почтенной старушке предстоит длинное путешествие в нашем обществе, если, конечно, ты поможешь нам освободить бледнолицую. Соглашайся, моя милая.

Девушка просияла. Страшную ворожею увезут, соперница исчезнет, и – кто знает? – быть может, Агвара вернет ей свою любовь…

Насена подробно описала месторасположение тольдо Шеботы, где содержалась пленница.

– Передай белому человеку, – сказал ей Гаспар, – что пришел конец его рабству. Скажи ему, что соплеменники обещают вернуть его на родину. Узнав об этом, он не откажет нам в помощи.

Насена заколебалась.

– Боюсь, что откажет.

– Но почему?

– Разум белого человека помутился много лет тому назад. Все мы боимся Шеботы, но он – больше всех. Она наказала ему строго-настрого караулить пленницу. Он не посмеет ослушаться. Мне не только не удастся увести бледнолицую, но даже поговорить с ней.

– Каррамба! – воскликнул Гаспар. – Дело осложняется. Ты говоришь, что без разрешения Шеботы он не допустит тебя к пленнице?

– Убеждена, что нет.

– В таком случае все пойдет к черту. Что же делать?

Гаучо размышлял, зажав кулаками виски. Людвиг, Чиприано и Насена молчали.

Наконец Гаспар хлопнул себя кулаком по лбу:

– Придумал!

Людвиг и Чиприано не успели опомниться, как он подскочил к ворожее.

Гаспар размотал пончо на голове знахарки. Еще стягивая его узлом, он обратил внимание на странный предмет, висевший у колдуньи на шее, и нащупал ожерелье из человеческих зубов. Шебота носила его, чтобы внушать ужас к своей особе: оно было эмблемой могущества ворожеи.

Сняв зловещее украшение, Гаспар вновь закутал голову Шеботы в пончо и вернулся к своим.

– Вот, – сказал он, протягивая ожерелье Насене, – покажи это бледнолицему в знак того, что Шебота тебя послала. Если он не окончательно спятил, ты увидишь бледнолицую.

Девушка улыбнулась, принимая ожерелье. Насена предвидела, как оно подействует на полоумного раба Шеботы.

Индеянка кивнула и удалилась легкой, упругой походкой, характерной для женщин ее расы.

Гаучо и мальчики глядели ей вслед, пока стройная фигурка не исчезла за краем плато. Они доверяли индеянке. Судьба подарила им союзницу в лице влюбленной девушки.

Далеко за полночь. Луна скрылась. В индейском городе мрак и тишина. Все спит. На улицах ни души.

Тольдо Шеботы, наполовину вросшее в землю, стоит поодаль от других шалашей, за густолиственными деревьями, у подошвы холма.

Только в этом шалаше мерцала толстая восковая свеча. Красноватое пламя в продымленном воздухе жилья освещало странные предметы.

Здесь было все необходимое для ремесла ворожеи: скелеты и шкурки обезьян, змеиные кожи, сушеные ящерицы, зубы аллигатора, ягуара, хоботки тапира и «тамануара» (муравьеда), чучел птиц, земноводных и рыб.

Все это украшало стену против открытого входа. Прохожие, видя атрибуты колдовства, проникались невольным уважением к могуществу Шеботы. Наибольшее впечатление производил человеческий череп. Под ним скрещивались две берцовые кости.

Свеча озаряла лицо молоденькой девушки – Франчески Гальбергер.

Одна в мрачном обиталище колдуньи, она полусидела на «натре» – камышовой кровати индейцев. Золотистые пряди волос рассыпались по волчьей шкуре, покрывавшей ложе.

Свеча, догорая, потрескивала. Франческу душило отчаяние, но минутами она забывалась – не в силах бороться с мучительными мыслями. Ей все мерещился предсмертный взгляд отца… Он лежит на земле… Над ним – Вальдец с окровавленным копьем…

Ее угнетали не только свежие воспоминания: будущее полно тревоги. Что будет с ней? Что станется с ее матерью, с братом, с Чиприано?

Франческа сознавала, какая опасность им грозит. Вальдец – в дружбе с тобасами и с их вождем. Где он теперь? Вернулся ли в Парагвай или отправился непосредственно в усадьбу, чтобы завершить захватом матери свой черный замысел, начатый убийством отца?

Девушку одолевает дрема, но страшно уснуть… Сегодня тревожнее, чем когда-либо… Шеботы нет… Почему?.. Впервые вещунья так долго не возвращается в свое тольдо. Уж поздно… Где она?

Пленница не помышляет о бегстве. Ей все равно не ускользнуть. На пороге сидит страж – человек белой расы, пленник тоже, когда-то тяготившийся неволей. Может, он и потерял рассудок от тоски? Однако он примирился с долей раба Шеботы и служит ей, как верный пес.