Пальмы в снегу - Лус Габас

– Прости, Килиан, – Хосе протирал глаза от слез, едва сдерживая смех. – Они же никогда не видели снега! В языке буби даже слова такого нет!

Молодежь вокруг, размахивая руками, подбирала подходящий перевод: белая вода, замерзшие капли, белые хлопья, хрустальные пузырьки, ледяная пыль… Они сконфуженно хмурились, пытаясь соотнести непонятное явление с подходящим духом природы.

Так прошла пара часов. Килиан не мог не согласиться, что лучше всего мужчины умеют делать одно – болтать.

Наконец наступил вечер, площадка начала заполняться людьми.

– Сейчас начнется церемония, – сообщил Хосе, вставая. – Мне нужно идти к жене. Увидимся позже.

Несколько молодых женщин отправились к дому невесты с песнями и танцами, а когда та появилась на пороге, у Килиана захватило дух. Он не мог разглядеть лица девушки под павлиньими перьями, закрепленными на волосах деревянной заколкой. Но ее шоколадное тело было удивительно изящно. Бюст был маленький, упругую грудь украшал нанесенный красной краской ритуальный рисунок тийбё, а стройные ноги и изящные руки обхватывали бусы из стекла и ракушек. Она казалась очень хрупкой, и ее отточенные движения, как у танцовщицы, завораживали.

Под приветственные крики девушка обошла площадку несколько раз, напевая и танцуя. Потом она села на почетное место в ожидании жениха и родителей. Как и Килиан, Моей выделялся в толпе своим ростом, но соломенная шляпа, украшенная петушиными перьями, делала его еще выше. Его мускулистые руки и ноги украшали браслеты из ракушек и змеиных костей, а шею обхватывал толстый воротник из высушенных внутренностей животных. Он и так постоянно улыбался, но когда приблизился к невесте, улыбка стала еще шире.

Распорядитель действа заговорил с невестой покровительственно-угрожающим тоном.

– Он убеждает ее быть верной женой, – услышал Килиан знакомый голос и обернулся.

– Симон!

– Пришлось сбежать, – прошептал юноша. – Масса Гарус устроил праздник урожая, но не мог же я пропустить свадьбу. О нет, только не эту! Мы с невестой с детства дружим, мы как одна семья.

– Все нормально, Симон, – успокоил его Килиан. – Ты как раз вовремя.

– Вы же не скажете Большому Массе?

Килиан покачал головой, и юноша просиял.

– Я шел по вашему с Хосе следу, но переодеться не успел. – На нем была повседневная одежда: белая рубашка, короткие штаны, гольфы до колен и ботинки на толстой подошве. Он поспешно скинул рубашку и обувь. – Так-то лучше! – И указал на кого-то в толпе. – Смотрите, там моя бабушка!

Пожилая женщина приблизилась к паре и, тихо бормоча, соединила руки жениха и невесты. Как перевел Симон, она советовала мужчине не оставлять жену, даже если у него будет много других, а юной женщине – помнить о своих обязанностях: ухаживать за землей, готовить пальмовое масло и хранить верность мужу. Когда она замолчала, раздался крик:

– Йеи йебаа!

Вся толпа, а Симон – громче всех, подхватила:

– Иёё!

Килиану не нужен был перевод, чтобы понять, что кричат «Гип-гип, ура!» В третий раз, поддавшись всеобщему воодушевлению, он и сам прокричал приветствие.

Гости начали подходить к молодоженам с поздравлениями, желали невесте всего наилучшего, подбадривали, а та отвечала поклонами и улыбкой. Килиана вытолкнули вперед, и он оказался в очереди поздравлявших. Стоял и лихорадочно рылся в памяти, силясь подобрать подходящие слова. Ему было не по себе. Он, белый мужчина, на празднестве африканского племени! Рассказать внукам – не поверят!

Стоя в нескольких шагах от невесты, Килиан попытался рассмотреть ее лицо. Она выглядела совсем юной, не больше пятнадцати. «Слишком юная, чтобы выходить замуж, – подумал он, – особенно за Моей».

Впереди было еще несколько человек, и Симон, не оставлявший его ни на секунду, переводил:

– Буё пале бъюте веля на йота бъям — «Не нарушать чужих границ». Ебуари буё пулё тъёбо, буё елдепотто – «Женщина, не покидай дома, не болтайся по улицам, не гуляй с иностранцами». Буё пати тъёбо о ммери о — «Не разбей ракушек матери»…

Килиан и сам не заметил, как оказался перед невестой.

– Я… Поздравляю и желаю счастья.

Девушка подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза. Перья не мешали. И в этот момент упало безмолвие. Килиан ощутил себя беспомощным насекомым, угодившим в паучьи сети, и теперь ему осталось смиренно ждать неминуемой смерти.

Ее лицо было удивительно гармонично: высокий лоб, маленький широкий носик, точеный подбородок, ярко-красные губки. А глаза, огромные и ясные, как расплавленный янтарь, были созданы, чтобы поражать мир! На какое-то мгновение она принадлежала только ему, и он не заметил в ее глазах любви – той искорки, которая должна быть у невесты. Робкая улыбка была полна грусти и страха. Было видно, что в глубине сердца она так и не приняла своего замужества.

Но почему Килиан прежде не замечал ее? Она же невероятно красива!

– Почему твои глаза так блестят? – спросил он тихо.

Девушка вздрогнула.

– Масса поймет, если я попробую объяснить? – Голос был тоненький и мягкий. – Нет, не думаю. Он ведь мужчина, да еще и белый.

– Извини, – произнес Килиан, будто пробудившись от чар. – Я не знал, что ты говоришь на моем языке.

Он хотел что-то еще сказать, но Симон коснулся его руки и сообщил, что Моей начинает нервничать.

Килиан поднял взгляд на жениха.

– Я желать счастья, – произнес он на пиджине, обращаясь к нему. – Удачи.

– Я благодарить, масса-клерк, – ответил великан.

Когда отгремели поздравления, пара прошлась по деревне в сопровождении людей, распевающих гимны. Свадебная церемония завершилась, начался пир, а начался он с пальмового вина, которое разливали вокруг, задабривая духов. Свадебные блюда: грудки горлиц, жаркое из антилопы и белки, сушеное на солнце змеиное мясо, рис, ямс и фрукты – обильно сдабривали молочными напитками. С девяти вечера и до рассвета продолжались танцы, между которыми не возбранялось спиртное.

Хосе следил за тем, чтобы миска и кружка Килиана всегда были полны.

– Йозе… а твоя дочка… невеста… сколько ей все-таки лет? – спросил Килиан, осмелев.

– Думаю, скоро будет шестнадцать.

– Слушай, Йозе, мы столько времени провели вместе, а я толком не видел твоих детей!

– Две дочки замужем в других деревнях, – с неохотой пустился в объяснения Хосе. – Еще две – в городе, они замужем за мужчинами, работающими в домах богатых белых. А в Бисаппо у меня два сына, они работают в поле.

– Но сколько всего? – У Килиана цифры не складывались, если считать еще и Собеупо.

– Для отца Рафаэля у меня только два сына и две дочки. Но тебе я могу сказать правду, – признался он. – Невеста родилась перед Собеупо, потом родились еще трое, от другой женщины. – Он потеребил губу, покачал головой и после паузы продолжил: – Боги буби меня благословили. У меня много хороших детей. И работников, – он указал на новобрачных, затем поднял палец вверх и добавил с любовью: – Она очень умная. Самая умная из всех моих деток. Она берется за книги, если есть время. Она многому научится у массы Мануэля, и я рад, что она живет на плантации.