10 заповедей коммуникационной войны. Как победить СМИ, Instagram и Facebook - Каролина Гладкова

Однако такая уступка не охладила пыл защитников грудного вскармливания в общественном месте. Они настаивали на том, что отличить специальную одежду от обычной невозможно и она подходит не для всех младенцев. Кроме того, те, кому не хочется наблюдать за процессом кормления, могут «просто не смотреть». Тема продолжала муссироваться в СМИ и соцмедиапространстве, рейтинг страницы продолжал падать. И спустя день, 17 апреля, «Кофемания» добавила в пост сообщение о полном разрешении на кормление грудью в ресторанах сети. Такая капитуляция обернулась фактической победой «Кофемании» — тема была исчерпана, а занижение рейтинга приостановлено.

Анализ ситуации

Кейс «Кофемании» является показательным примером верной оценки потенциала коммуникационного противника. Быстро поняв, насколько сильна и сплочена армия матерей, выступающих за грудное вскармливание в общественном месте, сеть ресторанов решила пойти на уступки именно этой части аудитории. Это было верным шагом, учитывая, что потенциал инстинктивной обороны у кормящих матерей гораздо выше, чем у противников кормления в обществе. Однако ошибкой в действиях рестораторов стала частичная отмена запрета, которая оставила пространство для коммуникационных военных действий негодующих матерей и сочувствующих им. «Кофемании» следовало сразу полностью снять запрет на кормление грудью в ее заведениях, чтобы погасить конфликт. Что в конечном итоге, но в продолжении коммуникационной баталии, и было сделано. Конечно, часть клиентов сети была недовольна таким решением, но они не призывали к бойкоту «Кофемании» из-за него, так как их реальные потребности, в отличие от кормящих матерей, не были задеты.

Правильная оценка реальной и потенциальной силы коммуникационного противника — залог вашей успешной атаки или обороны. Если в процессе коммуникационного сражения вы понимаете, что преимущество у другой стороны и ситуация вряд ли изменится — отступайте. Отступайте, если потери от капитуляции будут незначительными по сравнению с возможными потерями при разворачивании войны. Не пренебрегайте своим противником, не воспринимайте его в коммуникационном сражении ниже себя — ощущение превосходства может затмить ваш взор, и вы не сможете разглядеть надвигающуюся опасность.

31 декабря китайский офис Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ) зарегистрировал вспышку пневмонии неизвестного происхождения[211]. Из 44 госпитализированных 11 человек были в тяжелом состоянии. Все больные работали на рынке города Ухань, 12-миллионного мегаполиса, который всего через пару месяцев станет таким же известным китайским городом, как Пекин и Гонконг.

12 января ВОЗ сообщила, что возбудителем пневмонии в Ухане является вирус из семейства коронавирусов[212]. Они известны еще с 2002 года по вспышке атипичной пневмонии во Вьетнаме. Сообщение об очередной страшной болезни ни у кого не вызвало ровно никакой реакции. Невозможно было предположить, что меньше чем через три месяца коронавирус (который получил уже в феврале название COVID-19) остановит мировую экономику, опустошит улицы европейских и американских городов и приведет к последствиям, сопоставимым по экономическим потерям с мировой войной[213]. Так, падение мирового ВВП в результате всеобщего локдауна оценивается почти в 10%, а в результате Второй мировой войны составило 24%.

В начале января новости об эпидемии в Ухане были очень спокойными. В официальном сообщении Роспотребнадзора от 10 января[214] новый коронавирус называется менее опасным, чем атипичная пневмония 2003 года. История развивалась как положено: новые зараженные, заседание ВОЗ об уровне опасности заболевания. Тема коронавируса и близко не подходила к первополосным. Только к концу января информационное поле стало выглядеть тревожным — закрытие Уханя, специальные меры предосторожности в аэропортах по всему миру. Никто не догадывался, что самое страшное уже случилось, — в социальных сетях бушевала инфодемия.

Стремясь к кликабельности своих постов, китайские пользователи соцсетей наперебой постили телефонные видео и фото с «ужасами» из Уханя. Ужасы заключались в зловещих фотографиях людей в костюмах биозащиты, реанимаций, людей в масках, вытаскивающих из жилых зданий мешки якобы с трупами. Никаких доказательств, что снято это было в Ухане, что снято это было в январе 2020 года и вообще, что все это относится к коронавирусу, разумеется, не было. Но легкость перепоста и стремление получить лайки любой ценой были важнее, чем перепроверка информации. Пользователи массово вовлекались в гонку «кто сделает подпись страшнее». Результатом стала массовая паника в китайских соцсетях, которая быстро вырвалась за пределы государства. «Ужасы» Уханя просочились в российские, европейские и американские соцсети, где их быстро стали тиражировать СМИ в погоне за той же кликабельностью. Информация о коронавирусе стала распространяться как атомная реакция: чем выше температура, тем быстрее. Истерия на тему коронавируса в социальных сетях порождала интерес СМИ к этой теме, что, в свою очередь, вовлекало новых и новых пользователей в обсуждение. Число публикаций, постов, комментариев росло в геометрической прогрессии. Началась неконтролируемая инфодемия, грозившая перерасти в панику на улицах Уханя, а затем и остальных китайских городов.

22 января власти Уханя закрывают город[215]. При этом на следующий день, 23 января, ВОЗ отказывается объявлять чрезвычайную ситуацию[216] в связи с эпидемией! Это неудивительно — в этот момент в 12-миллионом Ухане заражен 771 человек, число умерших предположительно от коронавируса — 25 человек. 0,006% и 0,0002% от населения Уханя соответственно! Однако особенность инфодемии заключается в том, что люди перестают в своих мыслях, желаниях и поступках руководствоваться происходящим в физической реальности. Напротив, виртуальная коммуникация начинает полностью управлять поступками популяции.