Наследник от Тирана - Ада Ридель

Не успеваю перешагнуть порог. Останавливаюсь, зависнув на месте.

История повторяется.

Прямо как тогда, полтора года назад.

Он ненавидит меня, относится как к обычному инкубатору. Но делает нашу спальню общей.

И теперь снова готов разделить со мной одну кровать?

Моя квартира – совсем не то. Там он приходил сам, чувствуя себя хозяином.

Неужели старые отношения возвращаются? Я бы не сказала, что они те, о которых я мечтаю. Но это ведь что-то значит?

Да чёрт, разве не он сам говорил, что хочет от тебя только одного, Милана?

Ага, только потом кинул козырного туза. Одну фразу.

Я важна для него.

Прокручиваю эти слова в голове снова и снова.

Закусываю губу. И еле останавливаюсь, чтобы не прокусить её насквозь.

Не понимаю, почему сердце бьётся быстрее.

– Тогда… – сдавленно отвечаю. – Я пойду к Николь и Ирене. Хочу погулять с Камиллой поблизости.

Не уверена, могу ли я сделать это. Поэтому поворачиваюсь к нему, смотря в пол. Смотреть на него не хочу.

– Можно?

– Здесь можно всё, – я не вижу, что он делает, но слышу, как щёлкает пряжка ремня. Раздевается. – Не выходи только за пределы ворот. Ты не знаешь испанский, а мне не хочется искать тебя. Особенно с дочерью. Лучше возьми Николь в сопровождение.

Хм, хорошая идея… Как раз поговорю с ней, спрошу, что связывает её и Хаджиева. Это будет интересно. Я мало что о нём знаю, хоть у нас довольно тесные отношения.

– Хорошо. Спасибо, – сама не знаю, за что благодарю его. Но быстро выбегаю в коридор и иду к Николь.

Самир

Откидываюсь на спинку кресла в своём новом кабинете. Шумно выдыхая и пылая от того, что всё тело находится в её следах от пальцев. Каждое место горит, жжётся. И не могу это успокоить. Хочется побежать за ней, обнять, а потом поцеловать так, чтобы воздуха не хватило.

Но я отпускаю её, понимая, что сделаю это потом. Уж слишком сильно она пробудила во мне аппетит своей шалостью.

Только голод помогает мне сейчас держать себя в руках.

Я зол.

Меня раздражает всё, что связано с Камиллой. Нет, дело не в родстве.

А в том, что мне вообще непонятно, что происходит.

Я резко встаю с кресла, иду к столу. Уже с подозрением смотрю на стационарный компьютер, которому уже как минимум двадцатка. Пыль не лежит (спасибо Ирене), но эта машина не вселяет в себя доверия. Если я включу его, он затарахтит?

Но это лучше, чем ноутбук, в который могли напичкать маячки, прослушки и остальное.

Хочется немного покоя и тишины прежде, чем мы вернёмся обратно. И если придётся отказаться от техники, я готов. Потом выеду в город, куплю новый ноутбук. Плевать, как раз будет возможность вспомнить испанский. Я его знаю, но уже успел позабыть некоторые слова. Практики долго не было.

Ладно, обойдусь пока этим зверем, которого попробую чуть позже.

А пока сажусь в кресло. Достаю заряжённый кнопочный телефон. Ну, вот в нём точно ни одного жучка.

Чёрт.

Я уже стал параноиком.

Молчу, не говорю ни слова. И проверяю всё, что вижу.

Перед тем как выехать, обыскал автомобиль. Весь путь на самолёте шарился в салоне. Осматривал всё, даже под матрасом. А сейчас, войдя в дом, о котором не знает абсолютно никто, первым делом проверил нашу спальню. Параноиком стал до мозга костей.

А теперь беру кнопочный телефон в руки. Набираю по памяти номер Саида. Номера важных и нужных людей помню все наизусть. Саид – один из них.

Чувствую себя не в своей тарелке.

Айфоны, дорогущие часы, печатки пока что в прошлом.

Сейчас смотрю на голое запястье, такие же пальцы. Только татуировки, которых на моём теле не так много, виднеются.

Смотрю на огромные цифры и подставляю телефон к уху.

– Здорова, – слышится. – Ну что, в отпуске?

– В отпуске, – цежу сквозь зубы. Верните мне мой планшет!

– М-да. Ты реально это сделал.

Зло дышу, выпуская из носа пар.

Ещё хуже делает.

– Ты мне с тапочка звонишь?

– С него самого.

Дикий гогот Саида сильнее меня выводит.

– Уехал такой за тридевять земель. Остался без техники. На выборы забил. Ты же знаешь, что можешь пост потерять?

– Знаю, – киваю. – Плевать.

На кой чёрт мне этот пост нужен?

А вот жизнь – да.

Я же сдохну, на стенку лезть буду, если с Миланой что-то случится.

Вот за это я её ненавижу, чёрт возьми. Залезла в голову, в сердце, под кожу. Занимает каждый сантиметр тела и души.

– Благородно, – хмыкает. – Ладно, чего звонишь?

– Черногорский, – выпаливаю. – Виталий Черногорский. Узнай о нём всё. Замешан ли в грязных делах, насколько он чист. С кем из моих конкурентов он знаком и общается. Всё. Узнай всё, даже с кем спит.

– Это ведь тот докторишка из клиники элитной?

– Да, – киваю.

– Он же свой.

– Свой, – говорю чётко. Я так думал всегда, везде. И думал бы так же. Если бы не они. Не её глаза, тогда, у порога душевой. Нет. Её глаза и тот взгляд не могли мне солгать.

– Николь? – зову девушку, пытаясь найти её и свою малышку. Заглядываю в несколько комнат и нахожу Николь только тогда, когда она сама находит меня, выглядывая из кухни.

– Я тут! – появляется снова с широкой улыбкой на губах. Присоединяюсь к ним, первым делом проверяя, здесь ли моя булочка. – Кушаем. Малышка столько ест… Ужасно. Это точно вторая версия Самира в детстве! Мало того, что на фотографиях – один в один, так ещё и аппетит такой же.

Аппетит у Хаджиева огромный. Но… Откуда она знает?

Подозрительно.

Я точно начинаю думать, что между ними что-то было.

– Сейчас покушаем, и можно погулять. Тут очень красиво, а ещё нешумно. Полезно!

Вот тут я с ней согласна.

Поэтому, не задавая лишних вопросов, помогаю кормить малышку. После этого выходим на улицу. Я думаю, что Николь оставит нас, но нет. Шагает рядом с нами, пока я держу Камиллу на руках и позволяю трогать ей листочки на деревьях.

– Давно вы здесь живёте? – решаю разрушить тишину, появившуюся между нами. Нам обеим неловко.

– Лет десять, – жизнерадостно улыбается и несётся вперед. – Самир подарил. Вот, мы с бабушкой и живём тут.