Наследник от Тирана - Ада Ридель

– Постой, – прошу.

Слышу плач моей малышки.

И тут же отрываюсь от Хаджиева.

– Прости, мне надо идти.

Хватка слабеет.

Срываюсь с места, лечу в комнату. Испугалась, когда баночка с её едой упала на пол. Выдыхаю, пытаюсь перевести дыхание. И оставшееся время перелёта я сижу со своей девочкой. А Самир… Больше не подходит к нам. Но оно и к лучшему, ведь все мои мысли захватывает одно. Как так вышло, что тест отрицательный?

Через несколько часов пилот сообщает, что мы приземлимся раньше времени. Я прилипаю к иллюминатору, показываю дочке огромный остров, покрытый зеленью и немногочисленными домами. И воодушевлённо жду нашего приземления. Я жуть как соскучилась по земле.

Не спрашиваю по прибытию, что за остров, понимая, что это бесполезно. Вообще не трогаю Самира. Молча выхожу из самолёта, спускаясь вниз по лестнице и осматриваясь по сторонам. Пытаюсь отвлечься. В голову лезет много вопросов.

Я впервые в таких местах. Пальмы, палящее солнце, запах прибрежного моря и… Свободы.

Нас ведь здесь никто не найдёт!

– Хватит плясать, – раздаётся рядом. – Пошли.

Один грозный голос портит всё настроение.

Но я всё же бегу следом за Самиром во внедорожник. Там уже не приходится пристёгивать Камиллу. Держу её на руках и рассказываю обо всём, что мелькает за окном. В таких подробностях, будто она что-то понимает. Но мне нравится.

– Без понятия, где мы, – улыбаюсь. – Но тут до безумия красиво.

Надеюсь, что Самир вклинится в беседу, но нет.

Так и остаюсь в неведении, не зная, где мы и на какой срок.

Мы едем молча, и эта тишина начинает мне надоедать.

Но я сдерживаюсь, и через полчаса мы заезжаем на огромную территорию виллы. Я, не дожидаясь команды, выпрыгиваю из авто и осматриваюсь по сторонам, кружась от радости.

Мы останавливаемся недалеко от моря. Пешком до него минут десять. Но помимо этого отсюда открывается волшебный вид на лазурную воду.

– Смотри, малыш, как красиво.

Уже не терпится надеть купальник и пощекотать ножки о песок. Да только вот купальника у меня нет. Как и компании, с которой можно было бы нормально искупаться. Я плаваю плохо. А если говорить точнее, вообще не умею. Поэтому мне точно нужна компания.

А единственный человек, который может её составить, отправляется в дом, и я, словно, хвостик, бегу за ним. Какой же он невыносимый!

Перешагиваю порог виллы и тут же чувствую на себе мощь кондиционера. Прохлада окутывает всё тело, и я расслабляюсь ещё больше. Особенно, когда за спиной слышится звук отъезжающего автомобиля.

Это что же получается, мы остаёмся одни?

Самир, я и наша малышка…

– Мы будем жить здесь? – заговариваю. Тишина надоедать начинает. – Или это перевалочный пункт?

Сканирую всё взглядом, ищу, где располагается кухня, ванная и – главное – детская. Но тут столько дверей, стеклянных стен, что я теряюсь.

– Здесь, – отзывается Самир и идёт мимо всех дверей. Кажется, в зал, или нет. Я без понятия. Но, видимо, собирается оставить нас одних, раз уходит, расстёгивая попутно пуговицы на рубашке.

Но несмотря на это подобное сухарю поведение, я чуть не пищу от радости.

Разборки, убийства – плевать. Если я умру здесь, хоть не так обидно будет.

– А мы потом пойдём на пляж? – да я взбудоражена как никогда! Всё настолько прекрасно, что в какую-то секунду мне кажется – я сплю. Щипаю себя за ладонь.

– Грех не сходить на пляж в таком месте! – я вдруг слышу смех и поворачиваюсь в сторону, одновременно отпрыгивая от лестницы. Думаю, что на нас напали, но нет. Эта маленькая, утончённая девушка на это не способна. Невеликий рост, миловидное личико и розовое платье явно не выдают в ней человека, желающего нас убить. Да и эта тёплая улыбка на губах не принадлежит маньяку.

Смотря на неё, невольно вспоминаю свою сестру. В сердце что-то колет, когда образ появляется в голове. Обнимаю свою девочку и понимаю, что только благодаря ей я сейчас держу Камиллу на руках. Она спасла меня в детстве от мужчины, которому хотели продать меня родители. Всегда беспокоилась обо мне, носилась со мной… И что только ни делала, лишь бы я не попала в чужие руки.

Начинаю скучать и чуть не плачу. Если бы не она… Всего бы этого не было.

– Самир, даже не поздороваешься? – девушка останавливается возле меня, улыбается и с каким-то предвкушением и даже восхищением смотрит на спину в широком проёме, которая перестаёт удаляться. Хаджиев останавливается.

Серьёзно? Он откликнулся, а не прошёл мимо?

Разворачивается, видит девушку. Уголки губ его несутся вверх.

Он даже возвращается, подходит к ней, попутно осматривая с ног до головы, и опускает ладонь на макушку. Треплет по волосам. Так заботливо, мило.

И в какой-то момент я снова думаю, что сплю.

– Рад видеть.

Рад видеть?!

Сглатываю, наблюдая за этими двумя. Сверлю взглядом Хаджиева, желая, чтобы он сейчас провалился сквозь пол. Оказался вновь в России, а его враги уже пристрелили его! Я готова сама выкопать ему могилу.

Почему он на неё так смотрит? Доброта во взгляде. Теплота.

Да он ни разу на меня так не смотрел, а здесь…

Сглатываю и душу странное чувство, возникающее в груди.

Не понимаю его.

Шкрябает и царапает о стенки, словно кошка. Сердце начинает бешено стучать, ударяясь о рёбра. И колет. Так больно, будто меня сейчас предали.

Что это такое?

Почему так хочется встать между ними, показать Хаджиеву его дочь и сказать, чтобы не клеился ко всяким девушкам, когда у него перед лицом ребёнок!

Но вместо этого поджимаю губы. Молчу.

– Ты так вырос, – она встаёт на носочки, измеряет его рост ладонью. Дотрагивается до его волос. И меня кривит. – В телевизоре ты намного меньше. Тебя откормили, да?

Она по-доброму смотрит теперь на меня.

– Твоя девушка, наверняка, хорошая хозяйка.

Я стараюсь не смотреть на Хаджиева в этот момент. Не хочу портить себе настроение этой кислой миной. Но всё же, не сдерживаюсь.

И нет, Самир не злится. Никак не реагирует. Продолжает добродушно улыбаться.

Да кто эта девушка, что рядом с ней он нормальный?

Первая любовь? Хотя… Молодая для первой любви-то. Ей не больше восемнадцати.

– Познакомишь?

– Да, – кивает, даже не сопротивляясь. – Это Милана.

– Приятно познакомиться, – протягивает мне свою ладошку. Я не хочу её пожимать. Только потому, что Самир так добр к ней. А меня тем временем хочет выкинуть в иллюминатор самолёта. Но я, всё же, делаю это – пожимаю её пальцы.