У любви в плену - Джилл Шелвис

Но маленькой рыжеволосой необузданной красавицы по имени Хлоя здесь не было.

Потом Сойер увидел цепочку женских следов и облегченно вздохнул. Они тянулись по пляжу, затем огибали большой обнаженный выступ скалы, направляясь к утесу, где исчезали.

Если б не они, Сойер вообще бы не заметил Хлою. Потому что, если б он даже откинул голову, она бы осталась невидимой для него. Тем не менее он знал, что она тут.

Он чувствовал ее.

Качая головой — как он мог чувствовать ее? — Сойер начал взбираться на скалу.

Хлоя сидела там, обхватив колени руками, одинокая, мрачная.

— Привет, — поздоровался он.

Хлоя повернула голову, оглядела его босые ноги, мятую форму, лицо. Что бы она ни увидела, это вызвало у нее улыбку.

— Долгая ночь, шериф?

— Джекс спросил меня о том же.

— Ты ужасно выглядишь.

— Да, и это он тоже сказал.

Хлоя кивнула и немного отодвинулась, молча приглашая сесть рядом. Сойер так и сделал, повторив ее позу. Несколько минут оба молча смотрели на волны. Должно быть, он заразился от Тары ощущением, что Хлоя расстроена.

— Ты в порядке?

— Всегда. — Однако ее улыбка казалась вымученной. — Одни и те же вопросы надоедают, Сойер.

Хлоя редко называла его по имени, и слышать это ему нравилось больше, чем следовало бы.

— Твои сестры обеспокоены.

— Напрасно, — вздохнула она.

— Хочешь, чтобы я отвез тебя домой?

— Ты спрашиваешь или намереваешься арестовать меня и отправить назад?

— Если я тебя арестую, гостиница — последнее место, куда ты была бы отправлена.

— А ты юморист, шериф. Ты часто залезаешь сюда в форме?

— Почти никогда.

Хлоя посмотрела на него, и опять в ее глазах сквозило это чертово беспокойство.

— Ты правда выглядишь утомленным.

— Да. — Отстегнув пояс, Сойер положил его на скалу.

— Не останавливайся на этом, — сказала она.

— Чтобы закончить на Фейсбуке?

Хлоя засмеялась.

— С тобой Люсиль так бы не поступила.

— Я бы арестовал ее, и она знает об этом.

Улыбка Хлои погасла, сменившись задумчивостью.

— Интересно, почему это?

— Почему что?

— Люсиль очень любит кричать на весь свет о том, что ты делаешь, как шериф Томпсон, и молчит о личной жизни Сойера.

— А не о чем говорить. Я всегда на работе.

— Нет, серьезно. Помнишь тот день, когда ты сменил ей колесо? Она рассказывала мне о твоих детских годах, а дойдя до твоей юности, замолчала.

Слава Богу, он уже не материал для таблоида и должен благодарить за это Люсиль.

— Я слишком устал, чтобы разговаривать.

— Понятно… ты закончил дежурство.

— Наконец-то да.

— Очень хорошо. — Хлоя встала на колени рядом с ним и потянула его за рубашку, давая понять, чтобы он снял ее.

Ему не следовало это делать. А он не только сделал, но и пошел дальше, чем намеревался, потому что снял еще бронежилет, форменную рубашку и даже майку. Потом вздрогнул от холода, но она жестом велела ему продолжать.

— Я оставлю брюки. Сейчас максимум десять градусов, — сказал он.

— Беспокоишься насчет сжатия? Все, что надо, я уже видела, забыл? И поверь, шериф, тебе не о чем беспокоиться.

Его смех тут же стих, когда она села на него, поцеловала ключицу, затем провела языком по коже и лизнула сосок.

— Хлоя.

Это все, что он сумел выдавить, сжимая ее бедра. Сойер уже не думал о холодном воздухе, поскольку она стала медленно двигаться по явной выпуклости под молнией брюк.

— Я думала, что хотела побыть одна, — сказала Хлоя, продолжая двигать бедрами, пока Сойер не закатил глаза.

— Понимаю, — все-таки произнес он. — Но не хочу, чтоб ты была одна.

— Мне это нравится, — улыбнулась она. — Ты всех слушаешь, затем приходишь к собственным выводам и делаешь что хочешь.

— Знай ты, чего бы я хотел сейчас, то, возможно, убила б меня за такой обман.

— Не рассчитывай на это.

Ее поцелуй был потрясающим. Когда Сойер посмотрел ей в глаза, он понял, что Хлоя уже не испытывает ни одиночества, ни печали, ни других отрицательных эмоций. Ее взгляд стал… мечтательным.

Эта мечтательность вселяла в него беспокойство. Тут уже не просто вожделение, мечтательность подразумевает нечто большее.

— Хлоя, — с тревогой произнес он.

— Я думала о твоем душе. И надеялась увидеть тебя в нем.

— Мы тогда не закончили то, что начали.

— «Мы», возможно, и не закончили, но я определенно да.

Они одновременно рассмеялись, а потом снова поцеловались.

— Теперь все. Мы не можем. Это слишком рискованно для твоей астмы, пока мы сидим тут на скале.

Он простонал, когда самая возбужденная ее часть опять задвигалась по его самой твердой части.

— У меня есть идея получше.

Слава Богу. Хоть кто-то из них еще способен думать.

— Какая? — спросил он.

Достав из заднего кармана ингалятор, Хлоя помахала им, затем наклонилась и поцеловала уголок его рта.

— Я… хочу… тебя, — шептала она, с каждым словом касаясь его губами. — Очень хочу. Доволен? Пожалуйста, Сойер…

Это и есть ее идея? Просить? Конечно. Во-первых, это действовало на него. Во-вторых… черт. Он не мог вспомнить.

Сила желания обратно пропорциональна способности добиться желаемого.

Хлоя Трегер

Хлоя забылась в объятиях Сойера, что неудивительно, ибо он умел целовать, как никто другой. Она плыла на волнах удовольствия и желания, когда он вдруг отстранился.

— Не здесь. И не при температуре в десять градусов, — решительно сказал он, надевая снятую одежду, чтобы спуститься на пляж.

Хлоя вдыхала соленый воздух с моря и сосновый запах из леса. Просто чудо. Как и тот, кто старался поскорее увести ее вниз.

— Мы бы могли освободить только предметы первой необходимости, сказала она, запыхавшись.

— Да, но именно мои предметы и беспокоят меня. — Сойер спускался с быстротой и ловкостью, удивительными для мужчины его комплекции. — Я не хочу что-нибудь отморозить.

Хлоя засмеялась.

— Сейчас не так холодно.

— Говорит женщина, у которой нет этой части.