Девушка, которую не помнят - Валентина Елисеева

— Ты слишком зачитываешься бульварными книжонками, — хохотнул первый стражник.

— Да не я, мне жена каждый вечер всё ею прочитанное пересказывает, не остановить ее никак, волей-неволей сюжет запомнишь, — сконфуженно ответил второй. — Ох, как она сочувствует этой иномирной беглянке, так надеется, что ищейки ее не схватят, что приходится рот затыкать, чтоб не вякала о своих надеждах на каждом углу — ищейки сейчас злые, как шершни, носятся: ни маньяка поймать не могут, ни магиню.

Стражники ушли своей дорогой, ночью под окнами прошагали патрули, а Алеся все сидела за столиком в гостиной, склонившись над книгами. Не думала, не гадала она, что это чтение настолько ее увлечет, больше, чем когда-либо увлекали земные фэнтезийные романы, ведь здесь все было взаправду, по-настоящему и имело прямое отношение к ее выживанию во враждебном мире. Ее поразила в книгах фраза, выделенная бросающимся в глаза курсивом в каждом вступительном слове к книгам по магии:

«В любом магическом противостоянии важен не только уровень магических способностей, но и мотивация сражающихся: сила на стороне того, кто ратует за правое дело».

Похоже, маги Золотых Веков, от которых перешла к потомкам эта мудрость, были людьми куда более приличными, чем маги нынешние, для которых это изречение стало просто красивой фразой.

В толстой линованной тетради Алеся конспектировала существенные моменты из прочитанного и вот что в итоге прояснилось…

Магические способности можно было условно подразделить на:

— управление стихиями (самые слабые маги владели одной-двумя стихиями, более сильным подчинялись все),

— ведьмовство (оно же — колдовство), когда маг действовал на живую и неживую природу не напрямую своей силой, а опосредованно через зелья, заклинания на амулетах и заговоры,

— целительство, когда магией лечили людей, в том числе — восстанавливали уровень «выпитой» или потраченной жизненной энергии (если, конечно, человек еще оставался в живых к моменту появления целителя),

— ментальную магию, когда маг оказывал воздействие на центральную нервную систему человека: мог внушить ему любые мысли и чувства, заставить совершить любые действия, разлюбить и полюбить, забыть, что было и вспомнить то, чего не было, вынудить убить или спасти кого угодно.

Каждый маг обладал одним из указанных видов способностей и стихийник никак не мог выполнять работу целителя или менталиста, но порой (крайне редко) рождались маги-универсалы, умеющие буквально всё, хотя бы в малой степени.

Сравнивая книги магического мира с земной фантастикой, Алеся отметила, что здесь не прописаны способности к телепортации. Пирокинез изучают у стихийников, а факультета некромантии в помине нет — в этом мире, как и на Земле, смерть была окончательным и необратимым вспять процессом. Всякие виды нечисти были исключительно сказочными персонажами, а также ни один маг не мог превратиться сам или обратить другого человека в животное: оборотней не существовало, как класса. Реальностью были только маги, зато какие это были маги!

Алеся запоем читала исторические повествования об известных стихийниках, целителях, колдунах. Рассказы о героях, спасавших людей и природу от губительных пожаров в засушливые года, защищавших селения от паводков и буйств стихий, и о негодяях, использовавших свой дар, чтобы держать людей в страхе и повиновении. Таинственные истории о необычных амулетах, открывавших тропы к затерянным источникам магии или позволявшим человеку повелевать зверями. О заклятиях, дарующих здоровье и силу или напротив — насылающих болезни и депрессию. Удивительно было читать имена и биографию этих магов, видеть их годы жизни и осознавать, что это не придумки фантастов, а всамделишная историческая быль.

Но колдуны и стихийники не считались самыми опасными из магов. Почти к богам приравнивались только менталисты. Сильные менталисты. Они могли практически всё, как настоящие боги, только что не творили новых миров.

Зажечь огонь? Запросто — достаточно найти поблизости стихийника и он сделает все, что пожелает его могучий «друг». Поблизости нет стихийников? Не проблема — можно отрядить на это дело людей-марионеток.

Влюбить в себя понравившуюся девушку? Проще простого: видя в мыслях ее идеал, легко внушить ей, что именно ты ему соответствуешь, и что все другие ее привязанности уже покрылись пеленой забвения и равнодушия. Добиться власти? Не вопрос — люди сами пригласят тебя возглавить их общину, рейт назначит своим единственным наследником, император признает лучшим другом.

Не удивительно, что сознание своего могущества, своего неоспоримого превосходства над другими людьми, кружило головы магам-менталистам и часто сводило их с ума. Да, быть богом непросто. Пожалуй, это самая трудная работа во Вселенной. От полного порабощения менталистами население мира спасала лишь ограниченность такого магического дара: Алеся прочитала, что удерживать в полном повиновении маг-менталист (даже самый сильный из известных) мог лишь несколько человек и только держа их в поле действия своей магии, а это пара десятков метров. Зато бонусом шло умение менталистов стирать воспоминания людей: о себе, своем воздействии на них или просто — какие-то моменты их жизни. При этом стирались не только сами воспоминания, но и чувства людей, связанные с этими воспоминаниями. Впрочем, в этом вопросе Алеся разбиралась лучше, чем авторы книг, — она имела с этим дело с момента своего рождения на свет и без всякой магии.

Был у менталистов еще один бонус: способность закладывать в разум людей отложенные во времени ментальные установки. В этом случае расход магии шел постепенно, и воздействие могло охватить большую группу людей. Очень большую группу! Алеся с содроганием прочла, как в одном селе спрыгнуло со скалы в море и разбилось насмерть 97 человек, когда однажды утром маг-менталист активировал смертельную установку на рассвет.

«Я помню, как это было, — приводил автор книги слова очевидца тех событий. — Вначале на улицу выбежала моя мать, а отец напрасно звал ее и спрашивал что происходит. Ах, если бы он знал тогда, чего ждать, то запер бы ее дома, приковав цепями к стене! Потом к матери присоединились соседи: сразу вся семья, муж с женой и двумя детьми. Толпа людей на улице все росла и росла и двигалась в предрассветной мгле к скалам на побережье моря. Мы с отцом шли в конце толпы, среди таких же недоумевающих односельчан, непрерывно спрашивающих: «Что случилось?», «Куда все идут?» На вершине скал дул порывистый ветер, лучи рассветного солнца озарили бредущих к обрыву людей и те с радостными возгласами бросились вперед, протягивая руки к солнцу… и посыпались с высоченной горы на чернеющие далеко внизу каменные рифы, омываемые морем. Мало кого успели схватить, остановить, но и эти задержанные с силой бешеного волка рвались из рук, стремясь кинуться в морскую пучину. Тогда единственный раз в жизни я видел красный морской прибой…»

Алеся закрыла книгу, в ужасе качая головой. Она не знала, по какой причине менталист вздумал так дьявольски отомстить жителям поселка, но то, что он побудил к самоубийству даже детей — это было за гранью всего человеческого. Услышанные после ее появления в этом мире слова Хальера: «Не хочу задумываться о том, каких дел может наворотить сильный, но совершенно необученный маг-менталист с таким мощным даром в нашем мире, особенно имея облик слабенькой невинной девушки», наполнились для нее новым жутким смыслом. Ведь глава тайной канцелярии убежден, что она — именно менталист, так что смертный приговор ей можно считать подписанным, только наивные домохозяйки могут рыдать над ее судьбой, а стражи порядка замуруют ее в одиночной камере без тени сомнений, а при попытке бегства уничтожат на месте.