Нострадамус - Алексей Пензенский

Как пишет Сезар Нострадамус, его отец чуть было не разделил судьбу своего друга, нотариуса Этьена д'Озье, который, будучи заподозренным в принадлежности к новой религии, подвергся нападению «бушлатов» и позднее умер от побоев (его топтали ногами). «Бушлатами» (cabans) в Салоне и других городах Прованса называли крестьян из окрестных деревень из-за длинных курток серого цвета с рукавами и капюшонами, которыми они зимой покрывали головы.

Погромы и убийства начались с того, что сторонники нового культа «ввели в обращение» лютеранские песнопения, которые их дети распевали на улицах и в местах для прогулок. Этого оказалось вполне достаточно, чтобы католические фанатики учинили погром. Явных протестантов пришлось даже заключить в тюрьму, чтобы спасти от самосуда толпы. Безусловно, во многом дело было не в религии, а в политике. Католики Салона пытались захватить власть в городе, используя «бушлатов» как весомый рычаг давления, в то время как «лютеры» из числа дворян и буржуазии оказались не готовыми к такой игре. 1 мая 1560 года сельское население устроило беспорядки, спровоцированные Луи Вилерменом-Курнье и другими лидерами католической партии. Селяне собрались на пути от площади Бур-Неф до площади дез Арбр, выкрикивая: «Ура религии! Долой лютеров!» Большая часть крестьян была вооружена большими палками, чьи концы увенчивались крестами из белой бумаги. В качестве отличительного знака они втыкали в волосы или в головные уборы петушиные перья. Не тратя времени на митинги и речи, «бушлаты» устремились к домам заподозренных в лютеранстве, выволокли их жителей на улицу и, подгоняя палками, потащили в тюрьму в замок Эмпери, не прекращая скандировать: «Долой лютеров! Ура „бушлатам“!»

По сообщению Сезара Нострадамуса, беспорядки длились около пяти дней. Окна домов горели по ночам ярким светом, чтобы освещать путь смутьянам, которые беспрерывно маршировали по улицам под звуки барабанов и труб, выкрикивая угрозы в адрес «лютеров». Их заводила Виллермен-Курнье находился в смертельной вражде с Антуаном Марком Триполи, также заподозренном в принадлежности к новой религии. По злосчастному совпадению, Антуан Марк был близким другом Нострадамуса. О последствиях этого рассказывает Сезар:

«Так как былые обиды сделали эту неприязнь непримиримой – один был из дворян, другой из народа, – случилось так, что 2 июля, в первый день нон, посвященный Посещению Богородицей святой Елизаветы, Виллермен был сражен пулей из аркебузы и час спустя помер. Тотчас же слух начал шириться, бежать и облетать город, переходя из ушей в уши и из уст в уста. Взволнованно сообщали, что убили и первого консула и что лютеране вознамерились захватить город. В этом столкновении „бушлаты“ выступили с большими напором и наглостью, чем ранее. Они шли, как дикие звери, с воем, роняя пену, как кабаны, с оружием, с вероломными криками и кровавыми угрозами стереть с лица земли лютеранские дома и взять на шпагу всех подозреваемых… Они били в колокола всех церквей и в набаты всех колоколен, как если бы город охватил пожар или враги уже подкопались под городские стены».[91]

Этот второй мятеж «был поистине ужасен», хотя в нем было «больше беспорядка, страха и шума, чем крови, несчастий и разрушений». К счастью, подошло время жатвы. «Бушлаты» большей частью оставили город, а «оставшихся было так мало, что их легко привели к повиновению – уговорами или силой». Можно себе представить, что испытывал маленький Сезар вместе со своей семьей в дни беспорядков, если через полвека он описывал события так ярко и экспрессивно. Между прочим, сын предсказателя упоминает, что его семейство также подверглось грабежам и вымогательству.

Сражения происходили не только на городских улицах, но и на бумаге. В 1560 году вновь активизировался былой критик Нострадамуса Антуан Куйяр – автор первой пародии на «Пророчества». Его новый памфлет был озаглавлен «Опровержение сеньором дю Павийоном лживых и непотребных пророчеств Нострадамуса». Как сообщает сам автор, сей труд был задуман им еще в 1555 году. Интересно, что автор упоминает имя Нострадамуса уже в названии своей книжки – разумеется, чтобы заинтересовать покупателя, учитывая широкую известность салонского пророка. Сам труд представляет собой искреннюю попытку опровергнуть пророчества Нострадамуса, а также и других астрологов, осмеливающихся предвещать глобальные события. С особым удовольствием он издевается над астрологическими предсказаниями больших перемен в Европе около 1789 года. Без сомнения, Куйяр имеет в виду строки из послания Нострадамуса Генриху II, ставшими знаменитыми после Французской революции: «Начиная с этого года будет организовано величайшее гонение на христианскую церковь, какого не бывало [даже] в Африке, и оно продлится до 1792 года, который будут полагать [годом] возобновления века».

В сентябре 1560 года вышел другой памфлет, на этот раз в Лондоне, подписанный Уильямом Фулком (1538–1589): «Антипрогностикон, или Инвектива против тщетных и бесполезных предсказаний астрологов вроде Ностродамуса» (Antiprognosticon that is to saye, an Invectiue agaynst vayne and unprofitable predictions of the Astrologians as Nostrodame). Допустив ошибку в имени Нострадамуса (Фулк пишет ее через два «о»), автор возмущается безапелляционностью пророчеств провансальского «волшебника» и легковерием народа:

«Надо ли умалчивать, с какой нерадивостью народ, соблазненный смешными пророчествами Ностродамуса, в прошлом [1559] году отдавался отправлению Господнего культа? Боже милостивый, какой трепет! какой страх! какое напряженное ожидание! какое опасение того, что все будет потрясено сверху донизу, до того, что почти никто из тех, кто придает некоторое основание предсказаниям, не осмеливался исповедовать религию или веру, скрытую в своем сердце. Ибо Ностродамус со своими пророчествами царит здесь столь тиранически, что без его предсказаний ничего не делается. Знаете, что говорит чернь? „Сегодня римский епископ непременно будет исключен из Парламентского совета; завтра королева получит титул высшего главы государства; через двадцать дней все пойдет прахом; не пройдет и месяца, как случится Страшный суд!“ Так что если бы проповедники Божественного Глагола не делали бы строгих внушений народу, который повсюду верит предсказаниям, то не было бы конца напряженному ожиданию и трепету.

Но до чего же ловок этот Ностродамус, облекающий свои пророчества в столь темные и малопонятные обороты, что никто не может извлечь из них смысл или определенное значение! О да, он явно наслышан об оракулах Аполлона в Дельфах, которые сатана через посредство идола поверял тем, кто вопрошал о советах, а именно о двусмысленных безапелляционных оракулах, которые могли осуществиться тем или совершенно иным способом, как тот, который был дан Пирру: "Aio te, Aeacida, Romanes vincere posse "» (знаменитый двусмысленный ответ дельфийского оракула эпирскому царю Пирру, приведенный Цицероном в трактате «О предсказаниях» (2,56) означающий либо «Эакид (то есть Пирр) может победить римлян», либо «Римляне могут победить Эакида». – А.П.).[92]