Абсолютно честен. Автобиография - Фрэнк Лэмпард

Мне говорили, что я слишком медленный. Сейчас, в 28, я быстрее, чем 10 лет назад, благодаря кропотливой работе над ускорениями и выносливостью, но сказать, что мне не хватало скорости, было бы неправдой. Я не спринтер, и у меня необычная манера бега – с Тьерри Анри мне никогда не сравниться. Но моя сила в другом.

Игра Зинедина Зидана также нетипична. Он не быстр, но его скорость обманчива – он все время с мячом и всегда ищет возможность отдать пас, а не несется на ворота. Я не сравниваю себя с Зиданом. Но мне хотелось бы. Я считаю его одним из величайших игроков и настоящим украшением игры.

Но я точно быстрее, чем считали окружающие.

Я точно не был самым медленным в составе, и конечно, скорость – это еще не все, как и, видимо, хорошая игра. Существовало явное противоречие между тем, как игру «Вест Хэма» видели его болельщики, и тем, как он действительно играл. Утверждение, что та команда была хороша, было бы ложью, потому что я запомнил ее совсем другой.

Мы играли прямолинейно и быстро. Нам приходилось: в борьбе за выживание у вас нет времени на красивую игру и финты. Я старался опустить мяч на землю и играть, но я не мудрил. В то же время я старался созидать больше, чем многие более опытные футболисты, а когда это не совсем получается, легко стать мишенью для болельщиков.

На «Аптон Парк» царила атмосфера противоречивости. С одной стороны, болельщики горячо приветствовали грубые подкаты и воспевали своих тафгаев. С другой, небольшой финт, даже не приносивший преимущество в атаке, встречался ликованием. Ни тем, ни другим я практически не занимался, если вообще занимался. Я старался играть максимально просто, как завещал Рон Гринвуд. К сожалению, красота стиля моей игры ускользала от тех, кого интересовали лишь самые поверхностные элементы футбола.

Я не считаю себя олицетворением всего хорошего и замечательного, что есть в футболе. Я всего лишь делал то, что считал нужным, и старался делать это хорошо. Освистывания я не заслужил. Даже несмотря на 10 забитых мячей в первом полном сезоне, я все равно был козлом отпущения. Мне не давали шанса показать, что я могу играть еще лучше, меня лишь критиковали за то, что я был недостаточно хорош.

И несмотря на все то, что мне причинили фанаты «Вест Хэма», у них для меня всегда найдется новая изобретательная шпилька. Даже после двух побед в премьер-лиге и регулярной игры в сборной Англии болельщики все еще уверены, что я прошел такой путь благодаря тому, что мой отец был ассистентом главного тренера. Я и представить не могу, какими невеждами надо быть, чтобы так считать. Если у вас есть малейшее представление о том, как нужно относиться к рвущему на поле жилы молодому игроку, вы не станете его освистывать – это верный способ его похоронить. Все, что вы можете для него сделать – дать ему время и позволить творить. Критика фанатов «Вест Хэма» никогда не была конструктивной. Как раз наоборот – они хотели меня уничтожить. Они желали мне провала – все еще желают.

Из-за того, что я играл в основе, болельщики задавались вопросом, почему из состава выпадали более опытные и заслуженные игроки. И у них перед глазами был готовый ответ: папа и дядя Харри. Под огнем был не только я.

Мы проиграли пару игр командам, находившимся в турнирной таблице ниже нас, и команду вовсю поливали. В Харри бросали абонементами с пожеланием «пойти на хрен».

В общем-то, он отвечал любезностью на любезность и легким движением руки возвращал абонемент законному владельцу. Многие болельщики разделяли убеждение, что ради места в основе мне не нужно было работать и доказывать свою состоятельность. Если бы я пришел в «Вест Хэм», сделав себе имя в каком-нибудь другом клубе, возможно, мне было бы проще. Точно было бы проще, если бы моя фамилия была не Лэмпард.

Говорят, что нужно разыгрывать карты, которые тебе раздали. Это относится и ко мне.

Я во многом стал жертвой обстоятельств и не мог повлиять на то, кто мой папа, да и не стал бы. Или на то, что я попал в основной состав уже в 17 лет. Я ни о чем не жалею, потому что испытания сделали меня сильнее – достаточно сильным, чтобы справиться с чем угодно.

Когда мне исполнился 21 год, я осознал, что эту битву мне не выиграть. В «Вест Хэме» я никогда бы не избавился от клейма папенькиного сынка. Я начал представлять себя в других клубах и в других цветах. Сначала меня это немного потрясло. Всю свою жизнь я мечтал играть в футболке «Вест Хэм Юнайтед» и не променял бы свой клуб ни на один другой.

Но потом, спустя годы постоянных изнурительных унижений, все поменялось. Я пошел бы на все, чтобы уйти. Я бы отправился в чемпионшип или уехал за границу – куда угодно. Сейчас, в «Челси», я полностью удовлетворен своей карьерой, и мне смешно оттого, что я все еще являюсь мишенью для оскорблений.

Не считая отношений с Элен и нашей дочери Луны, больше всего в своей жизни я доволен тем, что покинул «Аптон Парк» и многого достиг. Болельщики, освистывавшие и делавшие меня крайним, могут ставить себе в заслугу то, что они мотивировали меня желать большего. В какой-то мере они и сейчас меня мотивируют. Мы с моей семьей знаем, что даже если я в одиночку приведу Англию к победе на чемпионате мира, все равно найдутся фанаты «Вест Хэма», которые припомнят мне упущенный момент или неточный пас. Мы смеемся над ними, ведь это именно что смешно – смешно, что кто-то может необоснованно иметь на меня зуб.

Если лучшая месть – жить хорошо, то я могу сказать, что я очень счастлив – счастливее, чем когда-либо в «Вест Хэме» – клубе, в котором я всегда хотел играть. Сейчас я знаю, что это уже никогда не повторится.

Клаудио Раньери понравился мне с первой же встречи. По дороге к его дому в Парсонс Грин я сильно волновался, и не только потому, что я вот-вот должен был встретиться с главным тренером «Челси», куда имел возможность перейти. Катнер заехал за мной на такси, и поездка по улицам западного Лондона стала для меня своеобразным приключением. Каким-то образом она вселила в меня хорошее предчувствие по поводу того, что таило в себе будущее. Районы Найтсбридж, Челси и Фулхэм Роуд были мне абсолютно незнакомы, но я сразу же почувствовал, что это место меня влечет. Это был новый экзотический мир, бросающий мне вызов. До этого я жил только в Эссексе, и все мои путешествия ограничивались поездками из дома в Чедвел Хит на тренировки и на «Аптон Парк» в дни матчей.

Было тепло, и ряды белоснежных домов блестели, купаясь в солнечных лучах. Катс увлеченно рассказывал о возможных сценариях встречи. Я слушал, но не испытывал волнения. Я был настроен оптимистично по поводу перехода, себя лично и направления, в котором я двигался.

По прибытии нам открыла экономка Раньери. Я впервые в жизни встретил экономку и был несколько смущен. В доме все было очень стильно, и чувствовалось, что здесь было привычно иметь прислугу. Нас проводили в комнату, где нас ожидал главный тренер «Челси».

Он показался мне очень дружелюбным и открытым. Он поприветствовал нас вежливо, но в той же теплой, добродушной манере, в которой обращался ко всем, с кем общался. Он был хорошо одет: пиджак спортивного покроя, брюки и рубашка, элегантно, но по-итальянски непринужденно – классический Клаудио, как показали будущие годы. Его чувство стиля во многом отражало его личность. Раньери был из другого поколения, нежели игроки, которых он тренировал и воспитывал. Он – дитя эпохи и культуры, в которых надлежало соблюдать определенный уровень формальности, и поэтому носил пиджак. В то же время он остро чувствовал футбольные реалии – как то, что твой внешний вид и машина, которую ты водишь, являются неотъемлемой частью производимого тобой впечатления. Я думаю, иногда ему приходилось бороться со своей приверженностью к олдскулу, но опять-таки у него была классная черная «Феррари», которую он купил в Италии и привез с собой – я бы даже сказал, очень классная. Даже среди внушительной коллекции автомобилей, припаркованных возле Харлингтона, нашей тренировочной площадки, машина шефа притягивала восхищенные взгляды. Ему это нравилось.