Керенский - Владимир Федюк

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 35 36 37 38 39 40 41 42 43 ... 133
Перейти на страницу:

Назначение Коновалова было вполне понятным, чего никак нельзя было сказать о другом министре, представлявшем в правительстве торгово-промышленные круги. Шульгин писал: «Михаил Иванович Терещенко был очень мил, получил европейское образование, великолепно „лидировал“ автомобиль и вообще производил впечатление денди гораздо более, чем присяжные аристократы. Последнее время „очень интересовался революцией“, делая что-то в военно-промышленном комитете. Кроме того был весьма богат. Но почему, с какой благодати, он должен был стать министром финансов?»[158]

Этим вопросом задавались многие. Как совсем еще молодой человек (ему было всего тридцать!), театрал и меломан, возглавил финансовое ведомство воюющей страны? Милюков, главный составитель списка министров, писал, что Терещенко сел в кресло министра финансов «по ассоциации со своим капиталом». Он действительно был фантастически богат — говорили, что его личное состояние превышает сто миллионов. Ему принадлежали многочисленные сахарные заводы и винокурни, сотни тысяч десятин земли. Но не купил же он, в конце концов, министерский портфель!

То, что было тайной для современников, теперь уже таковой не является. Терещенко был членом «Великого Востока Народов России», так же как и Керенский. Впрочем, не только Терещенко. При ближайшем рассмотрении в составе Временного правительства оказывается как минимум четверо масонов — помимо Керенского и Терещенко, это Некрасов и Коновалов. Было бы слишком категоричным заявлять, что именно масоны свергли российскую монархию, но очевидно, что они поспешили воспользоваться этим. Главное помнить, что было первичным, а что вторичным. Керенский, Коновалов, а также, вероятнее всего, и Некрасов попали в состав правительства вовсе не благодаря своим масонским связям. А вот Терещенко вполне мог быть подсунут Милюкову (кстати, отнюдь не масону), когда тот пытался сформировать список кабинета.

Впрочем, сам по себе этот выбор оказался вполне удачен. По свидетельству все того же Набокова, Терещенко быстро вжился в новую роль. «Я помню, когда ему приходилось докладывать Временному правительству, его доклады всегда были очень ясными, не растянутыми, а напротив сжатыми и прекрасно изложенными… Он отлично схватывал внешнюю сторону вещей, умел ориентироваться, умел говорить с людьми—и говорить именно то, что должно было быть приятно его собеседнику и соответствовать взглядам последнего».[159] Терещенко оказался единственным из министров (если не считать самого Керенского), кто пережил все реорганизации правительства и оставался в составе кабинета вплоть до октябрьского переворота.

Переоценивать принадлежность того или иного политика к масонам не следует, но и отрицать влияние этого фактора тоже было бы ошибкой. Даже непосвященному наблюдателю было заметно, что Керенский, Терещенко и Некрасов действуют сплоченной группой (Коновалов покинул министерский пост в июле, с тем чтобы вернуться в прежнее кресло в сентябре). По сути, эта группа представляла единственное относительно крепкое ядро в составе правительства. Таким образом, у Керенского было огромное преимущество перед конкурентами в борьбе за власть, и он этим не преминул воспользоваться.

ГУЧКОВ И КЕРЕНСКИЙ

За два с половиной года войны численность русской армии достигла невообразимых размеров — под ружье было поставлено свыше 10 миллионов человек. Ничего даже близко похожего не было за всю предыдущую историю России. Фактически все мужское население, способное по возрасту и состоянию здоровья нести военную службу, надело погоны.

Армия стирала прежние сословные, профессиональные, имущественные границы. Рабочие, крестьяне, городские обыватели — те, кто в мирной жизни имел разные интересы, цели, политические симпатии, оказались свалены в один котел и перемешаны. В итоге родилась беспримерная сила, страшная, вдобавок к численности, наличием у нее оружия. Именно солдатская стихия в дни революции играла решающую роль во всех важнейших событиях. Взять ее под контроль, наверное, не удалось бы никому, но тот, кто сумел бы направить ее в нужное русло, мог заранее считать себя победителем.

Керенский очень хорошо понимал это. Начиная с середины марта он предпринял несколько поездок на фронт. В другое время могло бы показаться странным, что министр юстиции — лицо сугубо гражданское по характеру своей деятельности — столь пристально интересуется проблемами армии. Но те, кто был в курсе правительственных интриг, восприняли это должным образом. Керенский начал кампанию по смещению Гучкова и не особенно скрывал это.

Замысел Керенского облегчался тем, что Гучков вовсе не собирался бороться за министерский портфель. Он хорошо был информирован о происходящем в армии и потому видел будущее в самых мрачных тонах. На заседании Временного правительства вечером 7 марта 1917 года Гучков делал доклад о положении на фронте. Сказанное им дышало такой безнадежностью, что другие члены кабинета даже не рискнули вступить в обсуждение. Обстановку попытался разрядить Набоков, который полушутя сказал: «Если все действительно так, то у нас нет другого выхода кроме сепаратного мира с Германией». Шутка не получилась — никто из министров даже не улыбнулся.

Гучков пытался что-то делать, но у него плохо получалось. Прежде всего он постарался добиться отмены «Приказа № 1». Напомним, что этот документ дал толчок к созданию в армии и на флоте выборных солдатских и матросских комитетов. В день своего вступления в должность Гучков отправил главнокомандующим всеми фронтами телеграмму, в которой заявил, что Временное правительство не признает «Приказ № 1». В то же время при военном министерстве была создана комиссия под началом генерала А. А. Поливанова для обсуждения вопросов о пересмотре некоторых начал воинской службы. По словам самого Гучкова, созданием комиссии он надеялся выиграть время и дождаться, пока страсти успокоятся.[160] Комиссия пришла к выводу, что попросту отменить распоряжения Совета нельзя и следует искать компромисс.

После долгих переговоров с представителями Исполкома Гучкову удалось добиться принятия «Приказа № 2». Он подтверждал изменение статуса солдат (кстати, приказом отменялось бытовавшее прежде наименование «нижний чин»), но в отношении других положений «Приказа № 1» было оговорено, что они имеют силу только для тыловых частей. «Приказ № 2» был разослан 5 марта 1917 года, причем от имени не только Совета, но и Временного правительства, дабы показать, что между ними нет никаких противоречий.

На практике «Приказ № 2» имел последствия самые незначительные. Остановить процесс создания солдатских комитетов было уже невозможно. С каждым днем армия все больше превращалась в анархическую и неуправляемую массу. В этой ситуации очень многое зависело от позиции офицерства и генералитета. Но русское офицерство большей частью находилось в растерянности. Это состояние затронуло и высший командный состав.

1 ... 35 36 37 38 39 40 41 42 43 ... 133
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?