Моя строгая Госпожа - Эрик Романидис

Они с Галатеей много говорят об этом в последнее время, потому что цифры не лгут, а проблемы маленького королевства с каждым днем становятся серьезнее… Вот и сейчас Галатея идет впереди, и по напряженной прямой спине видно, что она обеспокоена.

– Что? – переспросила подругу Дамиана, когда поняла, что та уже несколько минут что-то говорит. Шатенка старалась не повышать голоса – в каменном колодце и так все звуки казались громче, – но легкая дрожь выдавала ее озабоченность.

Услышав вопрос, Галатея повернула голову и негодующе сверкнула сапфировыми глазами. Она набрала полную грудь воздуха, от чего топ на упругой груди сильно натянулся, и очень спокойно повторила:

– Я говорю, что в этом месяце у нас снова потери – двое давнишних меценатов отказались от наших услуг. И это уже не шутки, потому что ушли не мелкие сошки, а старые и влиятельные клиенты.

– Кто?

– Дон Карлос… Помнишь, невысокий такой латиноамериканец лет пятидесяти? Любит играть со школьницами и постоянно присылал подарки Зое, в надежде, что она позволит ему в ритуале стать ее личным рабом.

– Ааа, да-да. Он из Мексики, кажется.

– Именно… И он прислал позавчера извещение, что отказывается от подписки на наши услуги. Я попросила Зою связаться с ним, но безуспешно – этот паршивый латинос сунул голову в песок и не ответил.

– Плохо…

– Не просто плохо. Это уже начинает попахивать катастрофой. По-настоящему, Дамиана, понимаешь? Если на той неделе я тебе говорила, что беспокоиться не о чем, то теперь самое время начать что-то делать, потому что, в противном случае, мы очень скоро пойдем ко дну.

Галатея остановилась и, повернувшись к подруге, подняла фонарь. Свет упал на лицо Дамианы, и она непроизвольно сощурила глаза.

– Я знаю, что для тебя Стили очень много значит, – продолжала русоволосая царица, и ее фиолетовый взгляд настойчиво искал отклика, а тонкие ноздри точеного носа нервно трепетали. Снежная королева таяла на глазах и смотреть на это было тяжело. – Но и для меня он значит не меньше. Мы должны что-то придумать.

Дамиана погладила своего «верного визиря» по плечу:

– Отставить панику! – с деланой веселостью скомандовала она. – Я уверена, что ты сгущаешь краски. За несколько дней ситуация не могла стать настолько плохой, чтобы…

– Мухаммед тоже от нас отказался, – прервала ее Галатея и посмотрела так выразительно, что по спине Дамианы пробежал холодок.

Мухаммед был одним из руководителей правящей партии Сирии, а заодно и давнишним адептом Темы. Он ежегодно приезжал на Стили и проводил здесь по несколько недель. Частенько присылал сабов на воспитание, несколько раз просил Цариц об индивидуальных услугах. На острове его прекрасно знали – это был давний, любимый и очень ценный клиент. Самое важное, что «очень ценный» здесь можно было употреблять во всех смыслах. Сириец тратил огромные деньги на свои удовольствия и вносил немалую лепту в экономику царства Темной Любви. И вот он ушел… Да, это была огромная потеря. Куда большая, чем отказ Карлоса. Тот платил, конечно, много, но его вклад не мог идти ни в какое сравнение с суммами, приходившими от Мухаммеда.

Галатея увидела по лицу подруги, что та поняла всю серьезность ситуации. Коротко кивнув, она повернулась и снова стала спускаться по лестнице. Дамиана пошла следом, переваривая услышанное и понемногу закипая. Но злилась она не на предательство клиентов, а на себя саму и остальных Цариц. Они растеряли все то, с чего Стили начинался, что привлекало сюда тех, для кого Тема – неотъемлемая часть жизни, что было смыслом существования Пяти Цариц – возможность реализовать любые фантазии, получить наслаждение, которого не мог дать больше никто.

– Похоже, мы приелись нашим гостям. Стали терять хватку.

Плечи Галатеи вздрогнули от этих слов, будто брюнетка хлестнула ее плеткой. Мысль была очень неприятной, оскорбительной, и если бы ее высказал кто-то посторонний, Галатея не задумываясь разбила бы грязному подонку лицо. Но Дамиана знала, о чем говорит, и для нее эти слова звучали не менее болезненно. Фиолетовые глаза испуганно сверкнули в неверном свете масляного фонаря, и русоволосая кора задала вопрос, на который боялась ответить сама:

– Но почему?

Несколько бесконечно долгих мгновений Дамиана молчала, и Галатея уже решила, что ответа так и не будет, но вот за спиной зазвучал тихий голос:

– Потому что клиенты, особенно если они в Теме, чувствуют очень тонко. Они знают, когда мы играем с ними от души, а когда всего лишь ради денег.

Галатея вспомнила последний ритуал и поморщилась. Раньше, когда королевство Темной Любви только распахнуло свои двери, каждое такое представление рождало бурю эмоций, адреналин, катарсис… Каждый новый гость был вызовом, каждый воспитанник – источником новых наслаждений. А потом это все как-то незаметно ушло. Не сразу, но постепенно просочилось между пальцами и превратилось из пьянящего вина в забивающий горло песок, противно хрустящий на зубах. А вслед за угасшими эмоциями стали уходить и клиенты.

– И если в наших чувствах нет страсти, то скоро и денег не будет, – закончила Галатея мысль подруги.

Несколько поворотов винтовой лестницы девушки прошли в гнетущем молчании. Наконец Дамиана не выдержала – она скрипнула зубами и процедила с агрессивной детской обидой:

– Я всегда была ледяной царицей, ледяной, но не равнодушной.

Галатея сочувственно глянула через плечо и повернула в узкий коридор, черным зевом распахнувшийся справа от цариц. Пройдя несколько десятков шагов, она вставила большой старомодный ключ в замок, прорезанный в толстой двери из деревянных досок, и с громким щелчком его повернула, с усилием толкнула тяжелую створку и зашла внутрь. Следом зашла Дамиана, приподняла фонарь, и дрожащий луч света выхватил скрюченную у стены фигуру.

Что это за человек, понять было невозможно. Единственное, что не вызывало сомнений – это мужчина. Его голову закрывала глухая маска, а тело стягивал сплошной латексный комбинезон, в котором были проделаны отверстия на месте сосков и гениталий. Кроме них открытыми оставались еще кисти рук и ступни ног.

Узник был прикован цепями к стене – на шее железный ошейник, на руках и ногах кандалы. Когда он услышал, что открылась дверь и в камеру кто-то вошел, он дернулся и непроизвольно весь подобрался. Из-под маски раздалось невнятное мычание – похоже, рот был закрыт кляпом.

Кроме прикованного мужчины в помещении больше ничего не было. Только каменные стены.

Обе царицы некоторое время рассматривали пленника равнодушными глазами. Все беспокойство и переживания остались за дверью. Сейчас они выполняли работу, за которую было заплачено. И работа эта должна была быть сделана хорошо.

Губы Дамианы тронула едва заметная колючая улыбка. Она подошла поближе к мужчине и поднесла к его пенису фонарь. Стекло, защищающее огонек, нагрелось, и его прикосновение вряд ли было приятным. Тем более если прижать к такому чувствительному органу. Узник дернулся и попытался отстраниться.