Черная татуировка - Сэм Энтховен

— Дело? Что за дело?

— Есть одно поселение вблизи границ Огненных равнин, именуемое Геенной. Там нет ничего особенного, никаких удобств, но Огдру считают, будто у этого места есть определенный потенциал для туризма.

— Правда? — Император поморщился. — Но как же запах серы и все прочее? Немного ядовито, на мой взгляд. А ты как считаешь?

— Совершенно с вами согласен, сир. Но как известно моему повелителю, когда речь идет о демонах из Верхних пределов, ни о чем нельзя судить заранее. Огдру предполагают устроить там нечто вроде оздоровительного курорта.

— Оздоровительного курорта? — с явным неудовольствием переспросил император. — Гукумат, ты меня изумляешь.

— Должен ли я удовлетворить их просьбу?

— Удовлетвори, — сказал император и сразу потерял интерес к этому делу.

Он повернулся к Чарли.

— Вот видишь? Победитель получил от меня дар. — Он наклонился, сидя на горе подушек. — Вот как все происходит здесь, в аду. Если чего-то хочешь, ты должен за это сразиться. Убить или стать убитым. — Он снова зевнул. — Тебе понятно?

Чарли тупо кивнул, хотя это ему вовсе не было понятно.

— Можно очистить арену, Гукумат.

— Как прикажете, сир.

Гукумат поклонился.

Усыпанная песком арена вдруг подернулась рябью, и оставшиеся рапторы вместе с трупом поверженного ими противника неожиданно исчезли. В следующее мгновение пропали все следы боя, словно тут ничего не происходило.

— Ну вот, — сказал император, усевшись поудобнее. — А теперь у нас на очереди, кажется, что-то особенное, Гукумат?

— Сир?

— Не пора ли?

— Пора для чего, сир?

— Мальчишка, — раздраженно объяснил император. — Он на месте?

— Да, мой повелитель.

— Великолепно. — Император сверху вниз взглянул на Чарли и улыбнулся. — Сейчас будет то, что наверняка покажется тебе интересным. — Он лениво указал на следующего гладиатора, неуверенно вышедшего на середину арены. — Этот малыш явился сразу следом за тобой. Говорит, будто он твой друг. Забыл, как его зовут.

Он вперил взгляд в потолок, словно пытался вспомнить.

— О боже, — прошептал Чарли. — Джек!

— Ах да, — сказал император. — Именно так. Джек. Гукумат! — рявкнул он. — Открой другие ворота. Поглядим, из чего он сделан, этот малыш. — Его усмешка стала шире. — Причем, как я полагаю, в буквальном смысле, — добавил он.

Джек сидел в камере, когда, откуда ни возьмись, снова появилось клейкое желе, облепило его и переместило в другое место. На этот раз в какой-то короткий коридор.

Он оказался перед пустой стеной из холодного серого камня. Коридор был пуст, ничего не было слышно, кроме дыхания Джека. Он стоял, сжимая в руке нож.

Лезвие ножа было очень коротким и представляло собой удлиненный овал из тускло поблескивавшего серо-голубого металла. Рукоятка ножа была изготовлена из черного гладкого материала, на ощупь слегка напоминавшего резину. На черном фоне побелевшие от напряжения костяшки пальцев Джека казались еще бледнее. Только глянув на них, он понял, с какой силой сжимает рукоятку.

То, что Джека снабдили ножом, показалось ему не самым хорошим знаком. Он запомнил слова императора насчет гладиаторских ям. Нож в руке означал, что Джеку предстоит драться им, а он, между прочим, раньше никогда ножом не дрался. Заставив себя расслабить руки, Джек на пробу сделал несколько колющих и режущих движений и добился только того, что почувствовал себя жутко глупо. «Нет, — решил он, — ничего хорошего ждать не приходится. Все становится только хуже и хуже».

Именно в этот момент стена, перед которой он стоял, поднялась вверх.

— Гладиатор Джек, пожалуйста, выходи на арену, — сказал голос в голове у Джека.

Голос звучал уныло и недружелюбно, но Джек внезапно понял, что на самом деле не слышит этого голоса.

— Выходи, гладиатор. Согласно правилам, если ты не выйдешь на арену, тебе выпустят кишки, медленно и старательно. У тебя есть три секунды для того, чтобы выполнить команду. Три. Две. Одна.

Джек в отчаянии сделал шаг вперед.

— Благодарю тебя. Пожалуйста, выйди на середину арены и ожидай начала боя.

Ноги у Джека стали как ватные. Еле передвигая ими, он, как ему было велено, вышел на середину арены, представлявшей собой широкий плоский круг, усыпанный ослепительно белым песком. По площади она равнялась футбольному полю и даже, пожалуй, была больше его. Со всех сторон арену окружал высоченный забор из черных каменных плит. Единственный выход с поля был тот, из которого на арену вышел Джек. Выше ограждения находились трибуны для зрителей — очень крутые и высокие ступени, занятые тысячами, сотнями тысяч монстров. Все они смотрели на Джека. Все вопили, выли и визгливо хохотали над ним. Один этот шум чего стоил, а что еще ожидало Джека впереди?

— Соперником гладиатора Джека в этом поединке, — произнес голос в голове у Джека (тут толпа зрителей немного притихла, и Джек догадался, что голос обращается не только к нему одному), — станет бесспорный мастер, самый отважный боец нашего времени. За пятнадцать лет своей бойцовской карьеры он ни разу не запросил пощады.

«Жуть, — в отчаянии думал Джек. — Просто жуть».

— Его скорость несравненна, — продолжал вещать голос. — Его жестокость неподражаема. От одного его имени у тех, кто его слышит, холодеет кровь. Любители боев, мы представляем вам самого Черного Принца: Лео Неописуемый!

«Ну, — подумал Джек, — слыхал я имена и пострашнее. Может, он «неописуемый» просто потому, что от него очень дурно пахнет или…»

Но вот начала подниматься вверх черная плита на противоположном краю арены.

Сначала на свету появились две длинные лапы — или это были усики? Загадочное существо, казалось, ощупывает поле, разминается. Но вот оно сделало шаг вперед и стало видно целиком.

Это был гигантский паук. Более страшной и злобной на вид твари Джек никогда в жизни не видел. Его раздутое тело, подвешенное между суставчатыми, неестественно тонкими лапами, было длиной не меньше семи метров и утыкано множеством шипов, похожих на здоровенные отвертки. Клыки в страшной пасти были покрыты блестящей слизью. Несколько рядов глаз паука алчно уставились на Джека.

— Начинайте! — гаркнул голос.

Джек не спускал глаз с паука. Тот разок подпрыгнул на месте для разминки и направился к нему, бодро передвигая лапы по белому песку. Джек окаменел от страха. Паук прыгнул на него и повалил на спину.

Джек лежал на песке, а паук стоял над ним! Он наклонил голову, заслонил собой небо. Далекий рев толпы зрителей становился все более и более яростным. В ноздри Джека ударил сырой, затхлый запах, исходивший от паука. Словно жуткий цветок, перед ним раскрылась пасть, полная влажных клыков. Больше ничего не осталось в мире — ничего, кроме темной пасти и клыков, с которых капала мерзкая слизь. А потом…