Горбачевы. Чета президентов - Сергей Платонов

Михаил сделал закладку в папке и отложил ее в стопку материалов, предназначенных для дальнейшей проработки. Он часто брал работу «на дом» по сложным вопросам и для совета с Раисой. А она никогда не отказывала ему в помощи. Более того, нередко по своей инициативе обращала его внимание на возникающие проблемы. Философский склад ее ума и педантичный характер позволяли, как им обоим казалось, более правильно оценить ситуацию и принять оптимальное решение. При этом подумалось, насколько основательно подошли к делу американцы: «Какие же огромные ресурсы позволил задействовать против нас этот закон. Любят наши аналитики и пропагандисты ссылаться на частное письмо Даллеса к Доновану. В нем, отставной глава ЦРУ излагает своему учителю концепцию борьбы с СССР. Но ведь это семечки по сравнению с законом. Дам почитать Раисе. Что она скажет».

Наличие подобного закона и общее мнение, склоняли Горбачева к признанию реальности холодной войны. В этой ситуации он и Политбюро не могли бы и подумать, что холодная война между СССР и Америкой на самом деле какой-то фантом и не борьба между «уходящим» капитализмом и «приходящим» коммунизмом, а отражение бесконечного противостояния «Запада» и «Востока», которые «никогда не сойдутся». И оставаясь в этом заблуждении, потомки будут «рвать чубы», в бесполезных попытках выяснить, кто в ней победил. По нечаянности в этом споре окажется «прав» Горбачев — любитель бесконечных импровизаций, который на закате жизни, скажет, что в ней не было победителей и побежденных. А если так, то и не было войны?! Но тогда за что он получил Нобелевскую премию мира, как деятель, внесший решительный вклад в ее окончание? Сплошные противоречия.

В прилагаемой к закону справке сообщалось, что «Палата представителей и Сенат конгресса США проголосовали за проект единогласно. Президент Дуайт Эйзенхауэр подписал его без колебаний». И поэтому, дату принятия этого закона 17 июля 1959 года можно с большим основанием считать началом одного из этапов бесконечной холодной войны.

Все поздние попытки в периоды «потеплений» в международных отношениях отменить закон успеха не имели (действует он и в XXI веке после расчленения СССР и отказа от идеологии коммунизма). Так что, по гамбургскому счету, дело не в Америке и России. Холодная война тянется извечно, прерываясь на «горячие» периоды типа монголо-татарских и крестовых походов, нашествия Наполеона, столкновений Европы с Индией и Китаем, Первой и Второй мировых войн. Не закончилась она в наше время. И не закончиться никогда, как никогда не исчезнет различие между «Западом» и «Востоком» с их противоположными подходами к экономической, политической и социальной организации человеческого бытия.

В это же время СССР действительно расширял сферу влияния идеологии коммунизма. Иногда опасно, хотя и не напрямую, сталкивался с Америкой, например в Корее, на Кубе или Вьетнаме. Как видно из практики, современная холодная война не имела цели обычного поражения на театрах боевых действий. Это скорее разного рода давление с целью ослабления противника и его принуждения к отказу от своих политических целей или как в случае с советской системой, еще и от идеологических ценностей. Проще говоря, холодная война это гонка вооружений и демонстрация мощи в тех же целях.

После Второй мировой войны Британская империя доживала последние годы. Советская, наоборот, стремительно расширялась и укреплялась. Складывалась ситуация, которая как будто указывала на то, что Россия скоро «закопает» своего извечного противника, а с ним и весь строй капитализма. Но это при условии, если не замечать, как стремительно и как бы незаметно к вершине всемирной мощи подбирается другая англоязычная цивилизация — Соединенные Штаты. Будто заранее Британия позаботилась о дублере и создала его за океаном. Где он вызревал и дожидался той поры, когда надо будет прийти на помощь дряхлеющей колыбели. С тех пор как Америка изобрела и использовала атомное оружие, ее президенты чувствовали себя властелинами мира. И все же в послевоенном мире не было политиков более влиятельных, чем бывший британский премьер Черчилль и руководитель СССР Сталин. Особенно после обретения Советами своего атомного и водородного оружия. Мир по-прежнему внимал каждому их слову. В это время и произошли события, которые иначе как дуэлью Черчилля и Сталина не назвать. Время «дуэли» март 1946 года. Места два: Фултон и Москва. Как видим «стрелялись» через океан. Черчилль с выбором места остался верен своим привычкам «пудрить» мозги публике и для своей позиции выбрал Штаты. Выстрел оттуда звучал явно весомей, чем с острова. Сталин стрелял из Москвы со страниц «Правды». Он со времен революции считал печать самым сильным оружием партии большевиков.

Черчилль приехал в городок Фултон штата Миссури в сопровождении высокого «секунданта» — президента США Трумэна читать лекцию о международном положении в местном колледже в связи с присуждением ему почетного ученого звания. В ней он заявил: «в Европе по линии от Щецина на Балтике до Триеста на Адриатике опущен «железный занавес». За ним в государствах Центральной и Восточной Европы доминируют полицейские режимы, находящиеся в прямой или косвенной зависимости от Москвы». Затем, будучи сторонником старого колониального способа, загребать жар чужими, пусть даже и родственными руками, он продолжил: «Сегодня торжественный момент для американской демократии, ибо вместе со своим превосходством в силе она приняла на себя и неимоверную ответственность перед будущим. Для того, чтобы война не повторилась, необходимо под эгидой Объединенных Наций и на основе военной силы англоязычного содружества найти взаимопонимание с Россией». Далее, как бы за Россию, он делает ответный выстрел: «Я не верю, что Россия хочет войны. Она желает естественно насладиться плодами победы и укрепить свою мощь». Без шелухи это надо понимать так: взаимопонимание с Россией возможно только на основе военной силы. Наверно это была одна из первых формул модного теперь в XXI веке принуждения к миру.

Через десять дней раздался выстрел из Москвы. Он показал, что выстрел Черчилля Сталина не напугал. В интервью газете «Правда» он обвинил бывшего союзника в расизме за лейтмотив о сплочении англоязычных народов и сравнил его с нацистской расовой теорией, а также упрекнул в клевете, обратив внимание на то, что во всех странах Центральной и Восточной Европы у власти не коммунистические, а коалиционные правительства. Кроме этого, он заявил о законном праве СССР на поддержку дружественных правительств в сопредельных странах, так как именно через их территории, при прямом или косвенном содействии тогдашних, враждебных СССР властей, Гитлер напал на нашу страну.

Многие годы после этой «дуэли» с повестки дня не сходит главный вопрос: кто из дуэлянтов больше повинен в очередном обострении международной обстановки? И мог ли Сталин не поддаваться на провокацию Черчилля? Не обрати он такого внимания на речь формально частного лица, возможно и не было бы такого исторического ожесточения, в котором мир пребывает до сей поры? Кто знает? Давно нет в живых этих правителей-гигантов, но их доктрины живут и продолжают выяснять отношения. Так что дуэль продолжается.

Размышляя над этими вопросами, часто обсуждая их с Раисой, Михаил сделал для себя вывод, которому следовал с упорством, достойным лучшего применения, до последнего дня своей карьеры: «На пороге XXI век и надо договариваться. Мы не дикари и дубиной махать не должны. Что касается меня, то я готов пойти как угодно далеко. Лишь бы изменить ситуацию к лучшему. Иначе мы как в греческих трагедиях неотвратимо движемся к столкновению. Страна и мир нуждаются в новом мышлении».