Кольцо вечности - Патриция Вентворт

Лэм сказал:

— Вы говорите, что вам известно, кто убил Мэри Стоукс и другую женщину, труп которой нашли в лесу. Вы считаете, это был мистер Хатауэй?

Она не ответила.

— Это очень серьезное обвинение, мисс Рипли.

Она тихо повторила:

— Он убил их.

— Почему вы так решили?

— Она говорила о бриллиантах. Несколько раз повторила, что ее ограбили. Поначалу я ничего не поняла, но потом сообразила, что грабителем был мистер Грант. Он обокрал ее во Франции, во время войны, когда она бежала от немцев.

— Вы слышали, как она сказала, что именно мистер Хатауэй ограбил ее?

— Нет. Но зачем еще она явилась в Дипсайд? Она думала, что это он. В деревне всем известно, что он продавал какие-то бриллианты, когда ему были нужны деньги.

— И вы пришли к выводу, что он убил ту женщину. Вы слышали, как она уехала?

— Я слышала, как незадолго до пяти часов хлопнула дверь и от дома отъехала машина.

— А голоса? Вы слышали, как она попрощалась, или еще что-нибудь?

— Нет, не слышала.

— А шаги или голос мистера Хатауэя вы слышали после того, как машина уехала? Подумайте хорошенько, мисс Рипли — это очень важно.

Почему? Поразмыслив, Агнес все поняла. Если она слышала шаги Гранта после того, как машина уехала, значит. Луизу Роджерз он не убивал. Он не мог убить ее, если остался дома. Глядя прямо в глаза Лэму, она заявила:

— Нет, я ничего не слышала.

Последовали другие вопросы, она послушно отвечала. Теперь она была готова на все. Ее спросили, где был мистер Грант на следующий день, между половиной шестого и половиной восьмого. Всем известно, что в шесть вечера в ту субботу Мэри Стоукс прибежала в коттедж священника. Агнес спокойно ответила, что была в кухне с миссис Бартон. Насчет мистера Гранта она ничего не могла добавить — она не знала, был ли он дома. Возможно, он прятал труп убитой накануне Луизы Роджерз или просто писал у себя в кабинете. Агнес не видела его с пяти до семи и ничего не могла сказать. И в субботу шестнадцатого, когда убили Мэри Стоукс, она тоже ничего не видела, потому что трехчасовым автобусом уехала в Лентон и вернулась в десять вместе с горничными Эбботтов. Но по пути она зашла на почту за миссис Бартон, которая не любила ходить одна в темноте. Домой они вернулись примерно в половине одиннадцатого. Неизвестно, где был в это время мистер Грант. Агнес его не видела и не слышала — только различила шаги, когда часов в одиннадцать он поднялся в спальню.

Последовала пауза. Агнес поняла, что все вопросы закончены. Но тут же полицейский задал еще один:

— В каких отношениях вы были с мистером Хатауэем?

У нее глухо стукнуло сердце, на лице проступил румянец. Она неловко переспросила:

— В каких отношениях?

— Вы прекрасно поняли меня. Вы были его любовницей?

Она вздрогнула, ее лицо исказилось, и она разразилась горькими рыданиями.

— Нет, нет, нет, не была! Думаете, я пришла бы сюда? Он даже не смотрел на меня, совсем меня не замечал! А я сделала бы все, я помогла бы ему, если бы он захотел! Но он уволил меня. Миссис Бартон дала мне расчет, и он поддержал ее. Я просила и умоляла его, но он не согласился. Остановить его я не могла, просто была не в сипах. Но нельзя сидеть, сложа руки, когда творится такое! И я сказала, что все знаю, что это он убил двух девушек, и он велел мне утром покинуть его дом. Но я не стала ждать утра и укладывать вещи… я приехала сразу… — она осеклась, вдруг замолчала и с ужасом уставилась на Лэма, а потом слабым, дрожащим голосом добавила: — Если и это не поможет…

Было семь часов, когда миссис Бартон вошла в кабинет с обеспокоенным выражением липа.

— Мистер Грант, не знаю, что произошло, но Агнес исчезла.

Он оторвался от каталога сельскохозяйственной техники, в котором делал пометки. Некоторые машины оказались слишком дорогими, но часть он вполне мог купить — на деньги, полученные от Джеймса Рони.

— Исчезла?

Оскорбленным тоном миссис Бартон объяснила:

— Не знаю, что и думать. После чая она пробежала по коридору мимо кухни, одетая в пальто, и уехала на велосипеде. Я думала, она направилась на почту и скоро вернется, но уже семь, а посуда не помыта. Не знаю, что на нее нашло, и это мне не нравится — тем более после этих двух убийств. Где она могла задержаться?

Грант Хатауэй сразу все понял. Он застыл, повернув стул так, что свет падал ему на лицо. Пока миссис Бартон брала поднос, он сухо заметил:

— Вряд ли Агнес убили, но думаю, она не вернется. Она была в истерике с тех пор, как вы дали ей расчет. У нее нет друзей, к которым она могла уехать?

Миссис Бартон стало ясно, что Агнес потеряла всякий стыд. Она была шокирована.

— Насчет друзей не знаю, мистер Грант. Однажды она уезжала на чай в Лентон, к миссис Парсонс. Может быть, вы поужинаете здесь, сэр? У камина вам будет тепло и удобно.

Он кивнул, и миссис Бартон унесла из кабинета поднос.

Едва она ушла, Грант придвинул к себе телефон и набрал номер Эбботтсли. Как и час назад, трубку взяла Сисели.

— Алло!

— Это опять я. Фрэнк вернулся?

— Еще нет. Я же обещала, что он тебе перезвонит, — она слегка задыхалась.

— Прости за беспокойство.

— Грант, что происходит?

— Я бы сам не прочь узнать.

Издалека послышался слабый шум. К тому времени, как Сисели спросила: «Что ты имеешь в виду?», Грант услышал, что к дому подъехала машина. Снаружи донеслись голоса и шаги.

— Спокойной ночи. Кажется, у меня гости, — сказал он и повесил трубку.

Направляясь к двери, он вдруг задумался о том, удастся ли ему снова поговорить с Сисели и при каких обстоятельствах. Происходящее напоминало кошмарный сон, в голове у него вертелись строки, которые так пугали его в детстве: «И Юджин Арам бредет, закованный в кандалы…»

В то время Грант еще не понимал, что кандалы добавлены для пущей мрачности. Но открывая дверь инспектору Лэму, он внезапно осознал, что сегодня может близко познакомиться с этими самыми кандалами. С наручниками.

Через открытую дверь в дом хлынул холодный воздух. В тумане возвышалась фигура старшего инспектора Лэма, а за ним — кузен Сисели, Фрэнк Эбботт. Значит, до наручников дело дойдет нескоро: сначала придется выдержать допрос. Жизнь полна испытаний. Кто сказал, что после войны она стала скучной? Такую ситуацию сочли бы пикантной даже пресыщенные европейцы. Грант не сомневался, что Агнес привела в исполнение свою угрозу, и ее объяснения показались ему более чем убедительными.

Думая обо всем этом, он повел гостей в кабинет, проследил, как Лэм снимает пальто и шляпу и садится к письменному столу, отвергнув предложенное кресло. Лэм тут же приступил к делу: