Кольцо вечности - Патриция Вентворт

— На все воля провидения, — отозвалась мисс Силвер.

С Моникой Эбботт она рассталась с искренним сожалением, получив приглашение приехать вновь, и как можно скорее.

Плату за труды у Сисели она не взяла.

— Ни в коем случае, дорогая! Я даже не успела вмешаться.

Сисели с признательностью взглянула на нее.

— Вы спасли мне жизнь.

Мисс Силвер улыбнулась.

— Надеюсь, вы будете счастливы.

С Фрэнком Эбботтом она не стала прощаться. Через пару дней он застал мисс Силвер распаковывающей большой сверток. В нем оказалась серебряная ваза, вместившая большой букет голубых и белых гиацинтов, принесенный от дельно. В вазе цветы смотрелись на редкость эффектно. Водрузив ее на почетное место, на ореховый книжный шкаф, рядом с репродукцией «Пробуждения души», Фрэнк задумался: кому в голову пришла мысль выбрать эту чудесную вещь викторианской эпохи — Гранту или Сисели? Мисс Силвер была явно польщена. Надпись на карточке в букете — «С нашей любовью и сердечной признательностью», размеры вазы, ее вес, изящный узор, пышные гиацинты — все это доставило ей ни с чем не сравнимое удовольствие.

Смущенно кашлянув, она повернулась к Фрэнку.

— Как мило с их стороны! Я так тронута. Прекрасная ваза, а цветы бесподобны. И они так подходят друг к другу! Позволь напомнить тебе метафору лорда Теннисона, который сравнивает счастливую супружескую пару с «прекрасной мелодией под стать благородным словам». Эти гиацинты такие хрупкие, а ваза кажется неуязвимой.

Прежде Фрэнку казалось, что он прекрасно знает мисс Силвер, — ее ум, высокие принципы, энергию, сентиментальность — но на этот раз он лишился дара речи. До конца жизни мысленно он сравнивал кузину Сисели с гиацинтом в массивной, но элегантной вазе из драгоценного металла, но ей об этом не говорил. В приливе восторга, забыв обо всем богатстве родного языка, он перешел на французский, который так раздражал старшего инспектора Лэма:

— Le mot juste![4]— воскликнул он.